Энцы. Духовная культура

Главным божеством энцев являлся Нга, который выступает как верховное божество-демиург, живущий на верхнем ярусе неба. Нга являлся хозяином и над людьми, и над природой; он являлся хозяином оленей и решал, когда дать людям хорошую погоду для промысла. Одной из центральных фигур энецкой иерархии божеств была Дя-мэнюо («Земли-старуха»). Обитая на земле, она поднималась на небо, где встречалась с Нга. Старший сын Нга – Тодоте – считался главным божеством, олицетворяющим злое начало. Он питался людьми, охотясь за ними так же, как люди охотятся за животными. Помогали ему в этом подвластные ему духи – амуки («схватывающие»). Младшим сыном Нга считался Минлей, который был связан с духом огня в чуме и «небесным огнем», т. е. Солнцем. Доброжелательными к людям были многочисленные духи верхнего мира – кихо/каха, которые просили за больного человека у Тодоте или Нга в случае недомогания. Более низкий уровень в иерархии составляли многочисленные божества и духи-хозяева воды, леса, камня, огня и т. д., а также божества, которые распоряжались животными и растениями. Эти духи-хозяева хотя и относились к человеку доброжелательно, но требовали к себе обязательных жертвоприношений перед тем или иным промыслом. В противном случае они становились такими же беспощадными и жестокими, как и злые духи амуки, могли лишить удачи на охоте или заставить заблудиться в тундре.

Вселенную энцы представляли в виде нескольких миров (ярусов, земель), расположенных по вертикали один над другим. Верхний мир состоял из семи небес, а нижний (подземный) – из семи слоев льда. Верховное божество Нга живет на самом верхнем ярусе. Дя-мэнюо («Земли-старуха») являлась хозяйкой среднего мира. Земля представлялась плоской, с возвышенностью посередине, с которой текут реки. На земле обитают духи-хозяева явлений природы. Земля со всех сторон окружена морем, в котором есть и другие земли и острова. Север рассматривался энцами как «холода сторона», куда отправлялись души умерших. Поэтому живые никогда не должны ложиться ногами в сторону тундры (Грачева 1993: 31).

Cогласно представлениям энцев, у человека было несколько душ (душа-дыхание, душа-тень и др.), которые вместе составляли его «жизненность» – то, без чего невозможна его жизнь. Местом обитания души-дыхания была область живота. Когда человек умирал, то душа-дыхание первой покидала его тело и уходила наверх, к Нга.

В шаманстве ярко отражается вся система традиционного мировоззрения. Шаманами могли стать только «избранные» люди, обладавшие выдающимися личными способностями. Традиционно энецкие шаманы разделялись на три группы: нгатодэ – шаман, который мог обращаться к верхним небесным духам; дьяно – шаманы этой категории лечили больных, оказывали помощь при тяжелых родах, находили пропавших оленей; саводе – шаманы, которые общались с подземными духами и главной функцией которых было участие в проведении обряда похорон. Если после смерти человека его семью преследовали какие-либо неприятности (например, неудачи на промысле), то саводе, обращаясь к духам, узнавал причину и помогал ее устранить (Народы Западной Сибири 2005: 536).

Праздники у энцев носили обрядовый характер. При их проведении у божеств и духов испрашивали благополучие и удачу в промысле, старались узнать, будет ли предстоящий год счастливым. Одним из главных был праздник «Чистого чума» (Мэдоде), который организовывали по окончании долгой полярной ночи (в конце февраля – начале марта). Праздник должен был способствовать весеннему оживлению природы, удаче в промыслах и благополучию. В условленном месте устанавливался «Чистый чум», для которого заранее делали новые шесты и нюки. Одновременно проводился обряд куэ-позу – «березовые ворота» (у лесных энцев). У одной березы каждая семья в качестве жертвоприношения убивала оленей; через другую, расколотую и раздвинутую в виде ворот, проходил шаман, а за ним остальные участники праздника. Священную березу посещали в течение года и приносили ей в жертву оленей, прося о чем-то насущном.

Родильный, свадебный и погребальный обряды сопровождали человека на его земле. Энцы обычно не устанавливали специальной постройки для родов: они происходили в жилом чуме, откуда удаляли мужчин. При приближении родов муж подыскивал повивальную бабку сбита мэнюо и женщину итэдэ, на обязанности которой лежало приготовление пищи для роженицы. В чуме устанавливали два шеста: один вертикально, другой горизонтально, концом к одному из шестов остова жилища. Эта горизонтальная перекладина привязывалась на такой высоте, чтобы роженица, стоя на коленях, могла навалиться на нее грудью во время родов. После «очищения» новорожденного, роженицы и предметов быта настоем листьев кустарника, муж приглашал родственников на празднество наречения имени ребенку. Имя он получал в честь какого-нибудь известного места, или младенца называли именем кого-либо из предков. Обычно энцы имели несколько имен. Кроме русского, полученного при крещении, бывало еще два энецких имени: одно давали при рождении, другое – когда юноша/девушка вырастали.

Вступление в брак и создание семьи считалось обязательным условием сохранения рода. Мужчина, который мог добыть дикого оленя, имел право завести семью. Соответственно девушка должна была выполнять все женские виды работ: выделывать шкуры, шить, готовить, колоть дрова для костра.

Традиционно после сватовства и согласия родителей невесты договаривались о размерах калыма из оленей, который жених должен был внести за невесту. Если девушка была из богатой семьи, то подарки за невесту просили для всех женатых мужчин из ее рода, присутствовавших на обряде сватовства (Бытовые рассказы энцев 1962: 58). Другой формой заключения брака было похищение женихом своей невесты. Обычно этот брак практиковался при согласии невесты, не ставя в известие ее родителей. Жених в оговоренный день приезжал к ней на стойбище и на нартах увозил невесту в свой чум (Бытовые рассказы энцев 1962: 70). Как и у других северных народов, у энцев существовал брак отработкой, когда мужчина приходил в чум отца девушки и становился помощником в хозяйстве.

Энцы считали, что болезни на людей посылал злой Тодоте, вдувая в рот человека – во время сна или в другое время – свое дыхание, в результате чего он заболевал. Смерть человека была очень опасным периодом времени в жизни родственников, так как она, по мнению энцев, связывала этот мир с потусторонним, враждебным человеку. Эта связь была длительной: душа-тень уходила к Тодоте только через семь лет. Независимо от времени года покойника одевали в зимнюю одежду, считая, что нижний мир очень холодный. На глаза клали кусочки красного сукна или окрашенной ровдуги. Тело покойника зашивали в оленьи шкуры и на нартах, запряженных парой оленей, отвозили в тундру, где над нартой с телом ставили маленький чум мэро. Лесные энцы под влиянием длительных контактов с лесными ненцами хоронили умершего в деревянном ящике, оставленном на земле. После захоронения арканами душили оленей, которые привезли нарты с телом; часть мяса съедали, другую увозили в стойбище. Во время похорон у изголовья умершего разводили небольшой костер, в который бросали кусочки еды, чтобы «покормить» умершего. Здесь же оставляли мужские или женские орудия труда: копье, лодку, капкан для мужчины или посуду, скребок для выделки шкуры, игольник с наперстком для женщины. Все вещи перед этим разламывали. В захоронении принимал участие шаман. Возвратившись в стойбище по другой дороге, участники похорон проходили ритуальное очищение, переступая через дым костра или вытирая кровью оленя порог чума, который уже был перенесен на новое место.