Селькупы. Семья, воспитание и образование

В прошлом для селькупов была характерна дуально-фратриальная гиперссылка:То есть общество состояло из двух коллективов – фратрий. Члены каждой из фратрий вели свое происхождение от разных предков, заключая браки с представителями противоположной фратрии. и родовая социальная организация, о чем свидетельствуют данные фольклора, в частности обрядовые тексты. К 1930-м гг. основной экономической единицей селькупского общества была соседская община, состоящая из малых семей, но при этом коллективный (общинный) труд сочетался с индивидуальным – семейным. В соседско-общинной организации сохранялись е элементы архаической семейной общины – братской семьи. Одновременно шел процесс постепенного обособления зажиточных и, на другом полюсе, самых бедных семей.

Общинный коллектив был стабильным и включал от двух до трех семей (семей братьев или неродственных семей), жилища их располагались по соседству, образуя стойбище или юрты. Семьи кооперировались, осуществляя охоту на водоплавающую дичь и промысел рыбы, вместе содержали оленей, сооружая общий олений сарай и поддерживая дымокуры, сообща совершали «большой аргыш» – выезд на дальние охотничьи угодья. Промысловые угодья, которые они использовали, могли быть как родовыми (и принадлежать братьям), так и целинными: малонаселенность тайги позволяла прокладывать новые «дороги», не мешая охотникам, опромышлявшим традиционные маршруты. Добытые коллективно дичь и рыба делились между всеми участниками охоты/лова. Вместе с тем заготовка (консервация) дичи и рыбы на зиму производилась каждой семьей по отдельности; индивидуально велся пушной промысел, и добытая пушнина оставалась в добывшей ее семье; собственность на оленей была семейной.

В селькупской семье существовало гендерное разделение обязанностей. В ведении женщины было поддержание огня в очаге, приготовление пищи, выделка шкур, шитье одежды, рождение детей и забота о них, семейная медицина и т. д. Мужчины рыбачили, охотились, ставили чумы или строили землянки, запасали дрова, изготовляли нарты, челноки, лыжи, ловушки. В каких-то делах мужчины и женщины были взаимозаменяемы, например, на женщин возлагался уход за оленями, когда мужчины были заняты на промысле. По сведениям Е.Д. Прокофьевой, селькупки могли принимать участие в промыслах наравне с мужчинами, так, не имела гендерного разделения самоловная охота. Во многих семьях, где не было мужчины-охотника, женщины содержали семью в одиночку, они занимались охотой и рыбной ловлей, не уступая в этом деле мужчинам.

Ребенок до года, как считали селькупы, принадлежал еще миру духов, из которого являлся, поэтому умерших (беззубых) младенцев хоронили особым способом – в дуплах деревьев и пней; до года детям не давали имя. Это не мешало семье переживать за благополучие ребенка с момента рождения: к его колыбели подвешивали обереги – челюсти оленят, птичьи клювы, на дно клали отпугивающий недоброжелательных духов острый железный предмет. Любовь к детям выражается во множестве фрагментов селькупской культуры – для детской гигиены использовали нежную, наструганную рубанком труху ( посак ) гнилого дерева; детскую одежду шили из самого мягкого меха; нарты, в которых перевозили детей, укрывали специальным пологом; ограждая от огня, горящего в жилище, ребенка привязывали к стенке жилища определенной длины веревкой; детям дарили (посвящали) оленей, чтобы к началу самостоятельной жизни у них было свое оленье стадо и пр.

Хозяйственные навыки селькупские дети осваивали с раннего детства, помогая взрослым. Девочки нянчили младших братьев и сестер, учились готовить, убирать, шить – по словам пожилых женщин-информанток, в 6-7 лет они уже умели «зашить себе узоры на ягушку». К возрасту 13-14 лет (в более позднее время – к 16-17 годам) девушка овладевала всеми необходимыми для выхода замуж умениями. Мальчики начинали ездить с отцами на охоту с 5-6 лет, но только в 15 лет им впервые давали в руки ружье. Рыбной ловле, самоловной охоте, которые осуществлялись рядом с домом, на глазах детей, дети обоего пола учились, наблюдая за взрослыми.

До установления советской власти селькупы были почти поголовно безграмотны, ни 2-3 места, выделяемые для инородцев в школе Туруханска, ни национальная школа, открытая в с. Иванкино для нарымских селькупов, на положение с селькупской грамотностью особого влияния не оказали. Родители не хотели отдавать детей в школы, лишаясь их помощи в производственной деятельности, боясь сломать их будущую жизнь, предопределенную традицией. Советской власти тоже не сразу удалось изменить ситуацию – в первую в Туруханском крае национальную школу-интернат в пос. Янов Стан, где в 1925–1928 гг. работали Г.Н. и Е.Д. Прокофьевы, в начале ее существования с трудом удалось набрать несколько разновозрастных учеников, в числе которых оказались дети из крайне бедных семей – родители согласились отдать их в школу, потому что там они будут сыты. В похозяйственных книгах тазовских поселков до конца 1990-х гг. многие главы семей вместо личной подписи рисовали селькупские тамги – лук или лук со стрелой, говорящие о том, что их хозяин неграмотен.

Женщины с детьми. Селькупы. Село Ратта, Красноселькупский район Тюменской области. Фото О.Б. Степановой, 2016.

Мужчина и девочка, сидящие на хозяйственной нарте на фоне свайных лабазов. Селькупы. Стойбище на реке Поколька. Красноселькупский район Тюменской области. Фото О.Б. Степановой, 2012.

Мальчик на фоне оленного сарая на стойбище близ с. Ратта. Селькупы. Красноселькупский район Тюменской области. Фото О.Б. Степановой, 2005.

Селькупская семья. Лесное угодье Ладыга на реке Верхняя Баиха, Туруханский район Красноярского края. Фото О.Б. Степановой, 2014.