Уильта. Общие сведения о народе

Уильта (уйльта, ульта, орочены/орочёны, ороки) – один из самых малочисленных народов России, насчитывающий три с половиной сотни человек в XXI веке. Всероссийская перепись населения 2020/21 не зафиксировала этническую принадлежность у части населения РФ, в т.ч. в местах основного традиционного расселения уильта, поэтому по официальным данным число граждан РФ, указавших свою принадлежность к данной этнической общности, оказалось заниженным – 269 чел., включая 216 чел., живущих «на территории преимущественного проживания» - в Сахалинской области. По проведенному В.В. Степановым анализу сведений о численности (в муниципальных районах и населенных пунктах областного подчинения приводятся по данным Всероссийской переписи населения 2020/21, населенных пунктах муниципального подчинения – по данным Всероссийской переписи 2010 г., предоставленным Росстатом) Переписная численность уильта (уйльта, ороки, ульта) в России не превышает 0,4 тыс. чел. Во Всероссийской переписи населения 2002 г. была учтена максимальная численность 346 чел., включая 298 чел. на Сахалине.  (Тунгусо-маньчжурские народы.., 2022).

Основная территория расселения – Ногликский (пос. Вал, пгт. Ноглики) и Поронайский (г. Поронайск) районы Сахалинской области , где живут соответственно северная и южная группы народа, говорящие в прошлом на двух диалектах – северном и южном . Небольшая часть уильта фиксируется переписями в Охинском и Южно-Сахалинском районах (также на острове Сахалин). По данным имеющихся источников их общая численность составляла 320-340 человек в XX веке и не менее 600-700 человек - в XIX веке.

Уильта традиционно жили вдоль рек (самые крупные из них - Тымь и Поронай) и вблизи морских заливов о. Сахалин.  Кочевой образ жизни включал занятия охотой, оленеводством, рыболовством, морским зверобойным промыслом и собирательством диких растений и плодов. История уильта тесно связана и переплетается со всеми народами, живущими и жившими на островной и материковой территории Дальнего Востока, особо можно выделить взаимовлияние культур в рамках исторически сложившейся этнической среды (Амура и Сахалина) уильта и ульчей, нанайцев, эвенков, нивхов, русских.

Первые упоминания об этом народе относятся к концу 30-х годов XVII века. Малочисленность и отсутствие устойчивого наименования в статистических документах XIX-XX вв. столетиями приводили к некорректной фиксации численности уильтинской общности. Рассматривая этимологию этнонима Orok , лингвист Ю. Янхунен отмечал, что утвердившееся среди ученых мнение о связи этого слова с тунгусским термином «северный олень» несостоятельно. Это наименование народа вероятно закрепилось за «ороками» через языки их соседей – сахалинских айнов и гиляков. В отличие от гиляков и айнов, а также от ульчей (на материке), для «ороков» оленеводство стало основой жизнедеятельности, но название ороки старше, чем их оленеводство.   Важную попытку гипотетически объяснить появление наименования orόkko в языке именно этой тунгусо-маньчжурской общности делает А.М. Певнов ( Певнов, 2022) . Этноним ороки , попав как заимствование в язык этого народа, далее уже жил своей жизнью: его использовали соседние народы. В советский период форма ороки превалировала в официальных документах, порождая обстоятельства, ведущие к искажению численности народа. Этим и были вызваны обращения представителей народа в начале 1990-х гг. в государственные органы с просьбой об утверждении в качестве официального названия народа «ульта».

Из-за многочисленности и запутанности бытования этнонимов попытки найти ответ на вопрос о расселении и численности уильтинской общности приводили к разным результатам. Так, А.П. Лаббэ в 1899 г. сообщает о 773 ороках на Сахалине. Перепись 1897 г. зарегистрировала на Сахалине 749 «орочон» в Тымовском и Корсаковском округах. Б.О. Пилсудский пишет о 246 ороках южной группы и 278 – северной группы. В 1912–1913 гг. среди сахалинских инородцев было зафиксировано «ороков 74 д.м.п. и 55 д.ж.п. при 20 хозяйствах» (ГИАСО. Л. 1 [1916 г.]). Перепись 1926–1927 гг. проходила, естественно, только на территории советского, т.е. Северного, Сахалина. Ссылаясь на материалы переписи, одни источники говорят о 162 «ороках». Другие – о том, что «численность ороков в СССР, согласно переписи 1926 г., – 182 чел., зарубежных – 298 чел. (по данным японской статистики 1928 г.)» (Архив МАЭ. Д. 23. Л. 1025). Третьи утверждают, что в северной, советской части Сахалина было 157 ороков, из которых 22 были оленеводами и вели кочевой образ жизни; в южной части Сахалина «в современных районах Поронайском, Холмском и Корсаковском» проживало примерно 300 ороков.  (Архив МАЭ: Д. 23. Л. 8).  По подсчетам исследователей второй половины XIX–XX вв. и переписей конца XVIII – начала XX в. численность уильтинской общности к середине XX в. составляла от 350 до 773 человек. Сведения в переписях могли быть ошибочными из-за путаницы в этнонимах: в переписных листах значились «орочоны», а так называли в разные времена и представителей других тунгусоязычных этнических общностей. В «Сахалинских календарях» на 1898 и 1899 годы приводится одинаковая численность «орочон» («ороков» нет совсем), зафиксированных в Тымовском – 231 мужчина и 206 женщин – и в Корсаковском – 276 мужчин и 157 женщин – округах, т.е. всего 774 орочона (Сахалинский календарь, 1898, 1899). При первом знакомстве с «тунгусоязычными общностями», «ездившими и возившими груз на оленях», русские называли их «оленными тунгусами», а с конца XVIII в. на некоторых из них перенесли маньчжурское название «орунчун».  Л.И. Шренк после путешествий на Сахалин в 1855 и 1856 гг. называет эту этническую общность «кочующим племенем ороков» по р. Тыми.  Важно заметить, что русские, впервые исследовавшие о-в Сахалин, не называли представителей этого народа ороками, поэтому не ясно, почему именно этот термин стал широко использоваться в официальных документах в XX в.. Т.И. Петрова, в 1960-е гг. изучив материалы М. Ринсо, Ф. Шмидта, П. Глена, Л.И. Шренка, С. Патканова, Б.А. Васильева, Л.Я. Штернберга, пришла к выводу, что этимология слова « ул’та ~ уjл’та (как и ульча) не ясна».  Самими «ороками» это название не используется и считается чужим. А этимологию слова «ульта» надо искать в тех языках, где этот термин употребляется для обозначения ороков – эвенкийском, негидальском и в других тунгусских языках. Так, в эвенкийском слово «ульта» может быть связано с однокоренными словами «уил» («водоворот»), «ула» («река»). Вероятно, это наименование («ульта») было дано поречанам в противоположность оленеводам – эвенкам и орокам.  

С конца XX в. и северная, и южная группы народа (хотя в XX в. в южной группе развивалось в большей мере рыболовство, а в XXI в. это можно сказать и о северной группе тоже) воспринимают происхождение своего названия от «ulaa». Так трансформировалось с веками восприятие смысла самоидентификации общности. Единая групповая идентичность двух оленеводческих «тунгусских» (уильта и эвенки) народов Сахалина фиксировалась и 100 лет назад. Так, Т.И. Петрова в 1967 г. отмечала: «При переписях 1927 и 1959 гг. ороки учитывались вместе с сахалинскими эвенками».  В 1880–1916 гг. в метрических книгах их фиксировали «ороченами» (орочен и ороченка).

В одних и тех же документах начала 1930-х годов использовались поочередно три наименования народа: наравне с «ороченами», «ороками» употреблялось и «ульта». А в 1986 г. сахалинскими областными властями была предпринята попытка обмена паспортов, где в графе «национальность» указывалось «орок» вместо «орочен». Именно эта акция встретила сильное неприятие со стороны представителей данной общности, и власти области вынуждены были отменить свое решение. Записать ороченов/орочонов ороками попытались и при проведении переписи 1989 г. Созвучие названий языков – «орочский» и «ороченский» – привело к тому, что человек с родным ороченским языком фиксировался как ороч. А созвучие в обозначениях женщин этих национальностей – орочка/ороченка – в итоге привело к тому, что на Сахалине кроме 129 ороков были зарегистрированы 212 орочей, причем 136 из них в пос. Вал (до данным сельсовета), где не было ни одного ороча. На Северном Сахалине национальность «орочен»/«орочёнка» была впервые записана в паспорта в 1932 г., на Южном Сахалине – после 1945 г., это наложило определенный отпечаток на восприятие несколькими поколениями своей этнической идентичности. Но в 1990-е годы люди преклонного возраста, еще свободно говорившие на родном языке, однозначно относили себя к уильтинской идентичности. В обращениях 1990 г. жителей г. Поронайска и с. Вал о переименовании народа фигурировало как желаемое название «ульта» (об этом говорят итоги экспедиций ИЭА РАН на Сахалин, участники экспедиций в 1990-1991 гг. А.И. Кузнецов, Л.И. Миссонова).  По Переписи населения РФ 2002 г. утвердилось официальное название народа – «уйльта». При этом нелепо сохраняется «ороки (ульта)» в Едином перечне коренных малочисленных народов РФ (утвержден постановлением Правительства РФ от 24 марта 2000 г. № 255).