|
Институт этнологии и антропологии РАН
Плужников Николай Владимирович |
Нганасаны. Образ жизни и система жизнеобеспечения
Изначально (предположительно с конца ледникового периода) и по сей день нганасаны занимались охотой на дикого оленя и рыболовством. Промысел дикого оленя доминировал. Образ жизни, который соответствовал бы этим занятиям, представляется полуоседлым-полубродячим. Ко времени знакомства с русскими у нганасан появилось от энцев оленеводство, и они постепенно перешли к кочевому образу жизни. В исторической памяти нганасан сохранилась оседлая жизнь на берегах озера Таймыр, когда общее оленье стадо пастухи на зиму отгоняли в лесную зону, а остальное население круглый год занималось рыболовством. Кочевые маршруты оленеводов имели сезонный характер: лето нганасаны проводили в открытой тундре, а на зиму откочевывали на юг – в лесотундру, которую летом занимали со своими стадами долганы.
Крупностадное оленеводство в жизни нганасан возникло в конце XIX века. Оно представляло пищевой резерв и новые мобильные возможности – охота на дикого оленя по-прежнему доминировала, а его перемещения отслеживались, чтобы избежать смешения стад дикого оленя с домашним. Эта система постепенно пришла в упадок по причине запрета добычи дикого оленя в водоемах (наиболее эффективный вид промысла), который возник здесь возник в самом начале советской власти. В 1940-х гг. самая восточная группа нганасан – из промыслово-охотничьего товарищества «Ленинский путь» была объединена с долганским колхозом им. А. Стаханова. В 1964 г. произошло укрупнение местных национальных колхозов и образование крупного смешанного долгано-нганасанского совхоза «Волочанский», к которому в 1967 г. еще добавились нганасанские и долганские колхозы. Нганасаны и долганы, до этого времени существовавшие на соседних территориях, вошли в общую хозяйственную госструктуру и постепенно стали утрачивать родной язык, поскольку к этому времени межнациональным языком здесь стал русский. Тогда же, вслед за долганами, началось постепенное оседание нганасан в смешанных национальных поселках Волочанка, Усть-Авам и Новая. В результате потери контроля над стадами дикого оленя, дикий олень сильно размножился и превратился в стихийное бедствие для оленеводов, смешиваясь со стадами домашнего оленя и уводя его с собой. Итогом этому явился в 1971 г. указ о ликвидации оленеводства в Авамском районе и учреждении госпромхоза «Таймырский», который стал заниматься добычей дикого оленя на переправах через реки бассейна Пясины, выстроив там цепь охотничье-рыболовных точек, где круглый год жили охотники со своими семьями – нганасаны и долганы. В начале 2000-х госпромхоз «Таймырский» окончательно распался, охотничье-рыболовные точки стали сдаваться в аренду различным общинным объединениям, большинство их теперь используется сезонно мужским населением поселка Усть-Авам. Продукция от промысла (мясо дикого оленя и рыба) сдается в коммерческие торговые точки обычно внутри поселка в обмен на продукты и товары повседневного спроса. Еще один вид промысла, возникший с приходом русских – пушной. Он рухнул при Перестройке.
В настоящее время на Таймыре считается выгодным промысел волка на предмет шкуры. Обычно это происходит зимой во время гона, когда волк теряет осторожность. Остальной пушной зверь добывается по обстоятельствам. Зимний промысел зайца (шкура и мясо) относится к внутрисемейному интересу и на продажу не рассчитан. Его добывают как из ружья, так и ставя петли.
Промысел птицы происходит для собственных нужд – гуся авамские нганасаны стреляют весной при пролете на север. Промысел куропатки зимний и весенний – петлями и из ружья.
В настоящее время промысел дикого оленя местным населением ведется со снегоходов, поскольку уже в 2010-х дикий олень перестал пересекать реки вплавь во время осенней миграции на юг, а начал это делать по льду. Тактика заключается в разведке, когда охотники разъезжаются в разные стороны, и тот, кто первым находит стадо, сообщает остальным по радиосвязи, указывая координаты по GPS. С 2018 г. дикий олень ушел из Авамской тундры на восточную часть Таймыра по причине появления крупных геологических партий. Поэтому для возможности крупной добычи жителям Усть-Авама (не только нганасанам) требуется много бензина.
Рыболовство у нганасан сейчас происходит почти круглый год. В летний сезон, на открытой воде ставят сети по рекам, где находятся охотничье-рыболовные точки. А зимой происходит подледный лов на озерах, относящихся к территории вокруг той или иной точки. На озерный лов надо обязательно брать разрешение у хозяина точки. Таких небольших озер много, но их легко опустошить, и тогда такое озеро восполняется рыбой в течение нескольких лет. Традиционные легкие одноместные челноки, удобные для переноса на озера, в современном хозяйстве отсутствуют.
Основное пропитание нганасанам давал дикий олень во время осенней миграции на юг, собираясь в огромные стада. При переправе через реки такое стадо подстерегали охотники на легких одноместных челноках («ветках»), которые закалывали копьями плывущих оленей. Длина таких копий достигала 4 м. Поскольку мертвый олень не тонет, то внизу по течению их собирали другие участники этой коллективной охоты, называемой «поколкой». Особенности сезонной поколки состояли в том, что места переправ дикого оленя были постоянными и не менялись столетиями. Поэтому там предки нганасан строили каменные выгородки и брустверы, за которыми скрывались охотники. На всех этих местах стояли большие камни, которые нганасаны называли «фала-койка» (камень-идол).
Нганасаны считали, что именно фала-койка подзывали оленей переправляться в этом месте. Поэтому из каждой партии добытых оленей выделялся пай (доля) для фала-койка и домашних идолов. Такие места считались собственностью того или иного рода, но для успешного промысла хозяева могли пригласить сколько-нибудь друзей или соседей. Чумы ставили на таком расстоянии от места поколки, чтобы запах человека не мог отпугнуть оленя, пришедшего к переправе. В поколочное время огонь не разжигали. Через места поколок запрещалось кочевать и охотиться.
Кроме того, охота на дикого оленя у нганасан была двух видов: загонная и скрадная. Загонная имела место в открытой тундре, различалась летняя и зимняя. Летом оленье стадо загоняли в водоем, где на лодках происходила поколка. Зимой на оленей ставили сеть.
Места для охоты на диких оленей сетями известны и постоянны. Они оберегаются так же, как и места поколок. Охота сетями происходит только в ясные дни – в туманные и пасмурные дни олень в сети не идет. Загонщики на легковых нартах должны найти стадо и загнать его в специальную аллею, в конце которой находится сеть со спрятавшимися позади нее охотниками.
|
|
|
|
|
||
Оленей, попавших в сеть, закалывают короткими копьями или просто ножами.
Сеть трехстолбовая (бывает и четырехстолбовая), 30 маховых саженей в длину и 2,5 в ширину. Вяжется из веревок, плетеных подобно аркану из четырех ремней оленьей кожи. По верхним и нижним ячеям идет тетива так же плетеная. Для изготовления этой сети потребовалось 30-40 оленьих шкур, и на каждую тетиву ушло по 9 шкур.
Летняя загонная охота обычно устраивалась на озерах с пологим и высоким берегами. Пологий берег должен иметь косу – по ней стадо загонялось в воду. Охотники с ветками скрывались в долинах речек, впадающих в озеро со стороны высокого берега. Аллеи делались из тех же махавок или же пирамидок из дерна, нанизанных на палки высотой до полутора метров
Такие аллеи могли тянуться на два километра и более . Иногда (если олени находились близко) роль второй аллеи выполняли охотники. Ждать появления диких оленей иногда приходилось по несколько дней. Летом оленей загоняли при помощи собак. Когда олени оказывались на середине озера, покольщики выплывали на своих челноках.
|
|
|
|
|
||
В качестве пушного зверя для рыночной торговли промышляли на упряжке хороших беговых оленей, гоняя до изнеможения. Ловушку (пасть) делали в виде короба из плитняка с деревянной слегой . Деревянные пасти получили распространение только в ХХ веке .
Куропатку промышляли ранней весной, когда возникает недостаток в пище. Сети плетут из белых ниток. Их длина 10-15 и ширина 0,5 м. Ее наклоняют в сторону ветра на трех-четырех палках, длиной 65-70 см. Куропаток осторожно загоняют или приманивают, привязывая около сетей самку куропатки.
Уток промышляли по заберегам нитяной сетью или старой рыболовной сетью в начале лета. Ее длина до 10 м, ширина до 2 м и размер ячеи 8 пальцев. Подставками для сетей служат 3 или 4 пары колышков, связанных под углом. По местам их связки пускают верхнюю тетиву сети. Перед сетью в качестве приманки оставляют плавать живую утку, у которой привязана к ноге веревка с камнем, лежащим на дне. Такие сети обычно устанавливались над маленькими озерками или болотами .
Играло большую роль у нганасан, живших летом по берегам озера Таймыр и связанных с ним ручьев и речек. Рыбу ловили при помощи костяных спиц, рыболовных крючков из согнутых гвоздей и ставных сетей типа «пущален», длиной 15-20 м и шириной до полутора метров. Сети плелись из нитей или конского волоса, которые покупались у захатангского населения. Поплавки волосяных сетей делались из свернутых в трубочку кусков бересты . Грузилами служили камни, привязываемые к тальниковым обручам . Волосяные сети не прели и быстро высыхали, с них удобно счищались водоросли. Для открытой воды употреблялись белые сети, для подледного лова – черные.
|
|
|
|
|
||
Оленевожство у нганасан было заимствовано от тундровых энцев незадолго до первых контактов с русскими. В отличие от ненцев оно сохраняло свою транспортную направленность, которая была связана с охотой на дикого оленя.
В начале ХХ века нганасаны считались самыми богатыми оленеводами Таймыра. Имея тогда тысячные стада, они держали домашних оленей в качестве транспорта и как пищевой резерв, забивая их только в самом крайнем случае, при увечье или болезни. У нганасан сохранилась память о временах, когда домашних оленей у них было очень мало. Свидетельством этого не очень давнего прошлого у нганасан сохранилась привычка летом ходить пешком (при возможности ездить).
Порода домашнего оленя нганасан (не сохранилась) отличалась более светлым окрасом, малым ростом и слабосильностью, но большей выносливостью и приспособленностью к зимнему климату – с морозами и многодневной пургой, которую они могли «вылежать» в течение 4-5 дней. Нганасанские олени быстро восстанавливались при истощении. По сравнению с оленями долган – более дикие. Как и дикие олени, они дольше во время жаркой погоды могли противостоять оводу, собираясь в плотный кружащийся клубок. Нганасаны объясняли эти качества наличием крови дикого оленя в их породе. Во время гона, если в стадо заходил дикий олень, ему давали возможность покрыть самок, а после этого убивали. Если же стадо дикого встречалось со стадом домашнего, то весь домашний мог уйти вместе с ним. Тем не менее достоинства преобладали: в начале ХХ века за двух крупных долганских (лесная порода) давали одного мелкого нганасанского.
В начале ХХ века у нганасан уже были оленегонные лайки – маленькие, мохнатые, коротконогие. В отличие от ненцев нганасаны стадо домашнего оленя караулили пешком – и летом, и зимой.
В мае, нганасаны, выжидая отела, живут почти оседло, «веснуют». Для отела выбираются специальные местности, изобилующие холмами, которые служат хорошим укрытием от пурги, которая здесь бывает даже в первой половине июня. Стадо отгонялось от чумов на расстоянии около километра, но с подветренной стороны, чтобы олени чуяли человеческий запах и были уверены в безопасности. При сильных морозах для защиты телящихся важенок от ветра устраивали снеговые заслоны. При этом большое количество новорожденных телят каждый год пропадало после пурги, засыпанное снегом. Также новорожденных телят приходилось усиленно охранять от песцов, которые умеют ловко скрываться от человека. Очень слабых телят, пока они не окрепнут, нганасаны возили на нартах.
После отела стада объединялись до двух, двух с половиной тысяч голов и с пастухами отправлялись на север.
На севере летнего выпаса оленей не так жарко – овода (одной из основных летних проблем) гораздо меньше, но нет ягеля. Поэтому, как только к осени пожухнет трава, олени поворачивают на юг, и вместе с ними приходится сниматься людям. В это время олени очень торопятся, и их приходится усиленно сторожить, пока не начнутся ягельники.
У домашних и диких оленей были общие пастбища. Чтобы дикий олень не уводил домашнего, стада домашнего оленя держали всегда позади дикого на некотором расстоянии.
Нганасаны пытались приручать дикого оленя. Для этого ранним летом ловили диких телят (когда они могли уже питаться самостоятельно) и держали их на привязи возле чумов, мазали пеплом, чтобы они привыкли к запаху человека. Подкармливали их молоком важенок, у которых погибли телята. Важенку для этого связывали и валили, чтобы дикий теленок мог к ней подойти. Прирученных телят впоследствии использовали в качестве манщиков.
На одну семью требовалось не менее сорока транспортных оленей. Чтобы иметь сменных животных, число транспортных оленей возрастало до 70. Для одного стойбища с семью взрослыми мужчинами и их семьями число транспортных оленей возрастает до 500 голов. Реально число транспортных оленей на подобном стойбище было в пределах 400 голов. Тогда вместе с плодовой частью число оленей могло составлять чуть больше тысячи голов. Это был тот минимум, ниже которого стойбище переходило в разряд пешего охотничьего.
Так же, как и у соседей, нганасаны метят своих оленей двумя способами: определенным вырезом ушей и зимним выстриганием знака (тамги) на шерсти. Метки на ушах надежнее, а тамгу на шерсти надо обновлять каждый год, но она видна издалека. Тамга отца передается по наследству младшему сыну. Остальные дети, отделяясь, придумывают себе каждый новую тамгу.
Традиционный запрет по-нганасански называются карсу (обычай). Их нарушение, по представлениям нганасан, приводило к большим бедам для всей общины, к которой относился нарушитель. Прежде всего, они касались промысла во время выведения детенышей.
Нельзя было тревожить отельные стада диких оленей, когда важенки выделяются в плодовую часть. Сталкиваясь с отельным местом диких оленей, охотник старался никак не обнаружить себя, чтобы важенки не пожаловались Матери диких оленей – Баби-нямы. В это время разрешалось добывать только комолых быков и идущих с ними оленух, которые были яловыми или больными.
Во время гона нельзя было промышлять более семи раз.
Нельзя промышлять песцов во время щенения и выкармливания.
Куропатку можно было промышлять только до времени разделения птиц на пары. После этого убийство куропатки считалось очень постыдным поступком.
Большим грехом (нянкары) считалось убийство гуся или утки в период появления птенцов. Если это случалось по каким-то причинам, то приносились искупительные жертвы Матери гусей – Депту-нямы. Совершенно недопустимым считалось уничтожение гусят и утят.
Летом запрещалось употреблять на топливо деревья – можно было отапливаться только тальником, в исключительном случае – ветками с дерева.