Ненцы. Семья, воспитание и образование

Семья

Традиционно социальная организация ненцев структурирована на трех уровнях — мяд’тер (семья), еркар (род), тенз (племя, фратрия, народ) (Головнёв 2004: 37–70). Нопой мяд’тер или нопой ту’тёр буквально означает «обитатели чума» или «живущие у одного огня», что соотносимо с семьей. Счет родства у ненцев велся по отцовской линии, в прошлом было распространено многоженство. Женщин покупали за калым, который выплачивался оленями, шкурами пушных зверей, металлическими изделиями. Самостоятельно и объединяясь с другими, ненецкая семья кочевала, вела хозяйство и совершала ритуалы. Несколько семей составляли ңысы (стойбище). Для ненцев характерна эгалитарная система лидерства, мобильность в формировании различных по численности и функциям социальных объединений. Во главе стойбищных, промысловых, а прежде военных объединений стояли вожди (ерв).

Род (еркар) формировался вокруг вождя и его родственников из нескольких родственных семей. В ранних русских письменных источниках фигурируют род Карачея, Лэхэ (Логей), Езынги, Адер, Сигуней, Яр, на рубеже XIX–XX вв. число ненецких родов достигало 90 (современные фамилии ненцев происходят от родовых имен).

В ненецкой легенде о первозданной семье-роде рассказывается о старике и старухе, у которых было семь сыновей: первый сын — Харючи, второй сын — Вануйта, третий сын — волк, еще один сын — лесной медведь, еще сын — белый медведь, еще сын — росомаха, и последний сын — мифическая птица Минлей. Имена двух старших сыновой соответствуют названию двух ненецких фратрий (тенз) — Харючи (Журавлиный) и Вануйта (Корневой). Ненцы называют свои фратрии сидя тенз — «две породы». Браки между представителями родов одной фратрии в прошлом были исключены. Племя Карачеев (Харючи-тенз) составляло костяк ямальских тундровых самоедов. К Вануйта (Вануйта-тенз) были причислены досамодийские группы аборигенов (сихиртя), а также самые северные группы хантов-хаби (Саляндер, Лар, Неркаги, Тибичи, Пандо, Поронгуй, Нядынги).

Лесные самоеды осознавали себя отдельным «племенем» (тенз, тыемс). Основой социальной организации является род. Счет родства велся по отцовской линии, браки между представителями одного рода запрещались. Каждый род имел своего духа-покровителя кахэ. Круг кровных родственников обозначался как «люди одного огня» (семья). До сегодняшнего дня сохраняются четыре архаичных рода — Нгаэващата (Айваседа, Айваседо), Пяк, Вэлла (Вэла, Велло, Вылла), Иуси (Еуши, Ивши, Ничу) (Вербов 1936, 1939).

Воспитание

Процесс воспитания и социализации детей в традиционном ненецком обществе был связан с кочевым укладом жизни, важная роль в этом процессе принадлежала семье (Хомич 1988; Карапетова 2004). По представлениям ненцев душу ребенка посылала Я мюня («Земли лоно/нутро»), другое её название — Я небя (Земли мать). Она ведала судьбой человека вплоть до его смерти, считалась покровительницей женщин, детей и семьи. Ее материальное воплощение в виде фигурки, состоящей из множества одежд, одетых друг на друга и перевязанных поясками (тундр. ненцы — мяд пухуця, лесн. ненцы — дян ката) имела каждая замужняя женщина.

Рожала женщина в отдельном чуме или на женской половине чума (у входа). При родах помогала бабушка или пожилая родственница, она же перерезала пуповину и называлась сю небя — «пупковой матерью». Если роды проходили нормально, то мяд пухуця шили новую одежду или дарили новый поясок. Послед лесные ненцы укладывали в берестяной кузовок и вешали на дерево, а тундровые — либо закапывали в землю, либо, завернув в ткань или кусок шкуры, подвешивали к шесту и оставляли в тундре. В качестве благодарственной жертвы Я мюня, отец забивал оленя: важенку (оленуху), если родилась девочка и хора (быка), если родился мальчик. Новорожденному отец дарил важенку, приплод от неё считался собственностью ребенка.

С момента отпадения пуповины и до появления первого зуба ребенок считался особенно беззащитным, его называли наябэй, наябэко («сырой»). Умерших до появления зубов детей заворачивали в шкурки к воткнутому в землю шесту или прямо в колыбели привязывали к дереву. Появление зубов означало новый статус ребенка. Имя ребенку давали в честь умершего предка по линии отца вскоре после рождения. В повседневной жизни ребенка называли русским именем либо ненецким именем-прозвищем.

Первым жилищем ребенку служила деревянная колыбель, которую изготавливали отец или дед. В этот период ребенка называли ебцота, ебцотана — «люлечный». Пеленками служили мягкие оленьи шкурки, а подгузниками — мех с бороды оленя, на дно колыбели в гигроскопических целях насыпали размельченные древесные гнилушки или мох. Если ребенок на время оставался дома один, то в люльку в качестве оберега клали нож и спички. Уход за маленьким ребенком в первые годы его жизни целиком лежал на матери, их связь закреплялась длительным (до 3–4 летнего возраста) кормлением грудью. С двух лет ребенок питался вместе с взрослыми.

До 3–4 летнего возраста мальчики и девочки носили одежду одного покроя, напоминавшую мужскую малицу с капюшоном и наглухо зашитыми рукавичками. К ее рукавам или подмышкам в качестве оберега прикреплялся колокольчик. Одетые в малицы, дети сами похожи на оленят. С 4–5-летнего возраста дети носили одежду, соответствующую их полу и повторяющую по покрою одежду взрослых.

Через повседневную семейную жизнь происходило формирование мужской и женской идентичности. Любимыми игрушками мальчиков были олени, сделанные из клювов и косточек водоплавающих птиц, деревянных брусочков, щепок, а также нарты, луки, арканы. Подвижные игры и забавы звивали силу, ловкость, меткость и выносливость, умение ориентироваться в тундре, головоломки — сообразительность и смекалку.

Образование

Первая школа для русских и инородческих детей в Обдорске (ныне — Салехарде) была открыта в 1846 г. священником Пётром Поповым, составителем первого «Остяко-самоедско-русского словаря». В 1898 г. на средства настоятеля Обдорской миссии Иринарха (И. С. Шемановского) организованы инородческий пансионат и приют для остяцких и самоедских детей.

В 1925 г., с установлением советской власти, началась планомерная борьба с неграмотностью на территории национальных северных окраин. В 1930-е гг. на основе большеземельского говора тундрового диалекта была создана письменность ненцев, а в 1932 г. издан первый букварь на ненецком языке (автор — Г. Н. Прокофьев). Учителей ненецкого языка, начиная с 1930-х гг., готовили педагогические училища в Нарьян-Маре и Салехарде, РГПУ имени А. И. Герцена в Санкт-Петербурге. Опорными очагами распространения грамотности и идей советской власти у народов Крайнего Севера стали культбазы. В Ямальском и Остяко-Вогульском национальных округах Уральской области действовали Ямальская (Яр-Сале, полуостров Ямал) и Тазовская (Хальмэр-Седэ, западный берег Тазовской губы), Сосьвинская (устье р. Ляпин), и Казымская (среднее течение р. Казым).

В 1930-х гг. активно дискутировался вопрос о создании кочевых школ. Предлагалось организовать две кочевые школы в обдорской (Ямал, Ныда) и сургутской (Таз, Пур) тундрах. Обучение детей (дневное время) и взрослых (вечернее время) должно было осуществляться без отрыва от хозяйственной деятельности. Однако советская власть сделала ставку на школы-интернаты, дававшие возможность более широкого охвата коренного населения культурно-просветительской деятельностью. Туземцев вынуждали отдавать своих детей в школы-интернаты, что вызвало массовые протесты, а кочующие школы оставались мечтой энтузиастов об «идеальном» обучении для северных народов.

В советское и постсоветское время попытки адаптировать образовательную систему к условиям жизни кочевников-оленеводов предпринимались неоднократно. Однако и поныне в начале осени в тундру вылетают вертолеты или выезжают вездеходы, чтобы собрать учеников к началу учебного года, а в конце весны — развести обратно по стойбищам. Несмотря на сложности адаптации и проживание детей в течение учебного годы без родителей школы-интернаты стали привычной системой обучения детей для кочевого населения и небольших селений. Но кочевое образование и сегодня в тренде (одна из кочевых школ действует на Ямале), хотя существуют серьезные проблемы: не хватает средств и педагогов, готовых работать и жить на стойбище, существуют сложности с правовым статусом, вызывает сомнение эффективность и качество такого обучения. Для желающих продолжить обучение представителей коренных народов в региональных вузах предусмотрен целевой набор, денежные пособия (стипендии), компенсации оплаты общежития и дороги к месту учебы. Институт народов Севера в Санкт-Петербурге (подразделение РГПУ) готовит педагогов для 30 коренных народов, в том числе и ненцев.

Источники:
Вербов Г. Д. Лесные ненцы // СЭ. 1936. No 2. С. 57–70
Вербов Г. Д. Пережитки родового строя у ненцев // СЭ. 1939. No 2. С. 43–66.
Головнёв А. В. Кочевники тундры: ненцы и их фольклор. Екатеринбург, 2004.
Карапетова И. А. Воспитание традиционное // Ямал: энциклопедия Ямало-Ненецкого автономного округа: в 3 т. Т. 1. Салехард; Тюмень: Изд-во ТюмГУ. С. 199.
Кочевники Арктики: текстово-визуальные миниатюры / Головнёв А. В., Перевалова Е. В., Абрамов И. В., Куканов Д. А., Рогова А. С., Усенюк С. Г. Екатеринбург, 2015.
Фольклор ненцев / сост. Е. Т. Пушкарева, Л. В. Хомич. Новосибирск, 2001 (Серия «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Т. 23).
Хомич Л. В. Обычаи и обряды, связанные с детьми, у ненцев // Традиционное воспитание детей народов Сибири. Л.: «Наука», 1988. С. 63–79.