Манси. Социальная ситуация и проблемы

В период 1917–1931 гг., предшествовавший глобальным преобразованиям в Северном Приобье, хозяйственно-экономические и общественные отношения коренного населения сохраняли традиционные черты. Значительные изменения в традиционном укладе манси начались в 1930-е гг. с образованием простейших производственных объединений и колхозов. Однако самые серьезные потери традиционная культура манси понесла в результате коллективизации и политики укрупнения поселков 1950-х – 1960-х гг.

Последствиями такой политики стали: разрушение этнической специфики, увеличение количества межнациональных браков, разрушение еще сохранявшихся внутриобщинных связей и порядка землепользования, отрыв туземцев от традиционного хозяйства. Это сопровождалось перестройкой аппарата хозяйственного управления, притоком приезжих специалистов из центральных и южных районов страны и новым укрупнением. В результате увеличивающегося притока мигрантов крупные поселки стали многонациональными, вследствие чего значительно увеличилось число межэтнических браков, коренное население беднело и опускалось ниже по социальной лестнице (Северная Сосьва 1992: 39–44).

Переход к рыночной экономике в 1980-х – 1990-х гг. привел к распаду бывших государственных предприятий (совхозов) и колхозов, были ликвидированы пастбищно-отгонные хозяйства и упразднена система заготовительных контор и пунктов, куда сдавалась продукция охотничьего промысла, рыболовства и оленеводства. Традиционный уклад образ жизни коренного населения Югры был окончательно разрушен. В сельской местности оказались закрытыми почти все предприятия, что привело к росту безработицы. Большинство проживающих в сельской местности манси потеряло оплачиваемую работу и поддерживало благосостояние семей за счет индивидуального рыболовства, охоты и сбора дикоросов.

Попытки создания родовых общин на базе «родовых угодий», что предполагало в некотором роде возврат к традициям, нередко оказывались несостоятельными (Мартынова, Пивнева 2001: 100). Так, в начале 1990-х гг. по инициативе председателя комиссии по делам народов Севера Березовского райсовета Л.Т. Костина были предприняты попытки создания в Вежакорах родовой (религиозной) общины «Ялпус–Емвож» и Музея-заповедника югорской религии. Главная цель – «возрождение культового центра медвежьих празднеств», «охрана памятников культуры и заповедных территорий», «защита самостоятельности и самобытности религии», развитие традиционных промыслов. Организаторами был разработан устав общины и избран совет старейшин. Членом общины мог стать манси или хант, «знающий язык, религиозные обряды, медвежьи игрища», «способный исполнять танцы, народные сценки, тулыглап , рассказать древние легенды и петь священные песни ( отыр эрыг ), знающий историю угорских народов, признающий и разделяющий их верования». Одним из условий было проживание в Вежакорах или в соседних селениях Комудваны и Проточные, а также занятие традиционными промыслами.

Первоначальный список общины состоял из 21 чел., из них манси – 13, русские – 3, ханты – 2, ненцы – 1, коми – 1, молдаванин – 1. Несмотря на многонациональный состав, это были в основном представители мансийских родов Костиных, Шесталовых и Гришкиных. Новые члены принимались на общем собрании после «проверки совета старейшин». Однако преждевременный уход из жизни одного за другим братьев Костиных не позволил реализовать задуманное (Перевалова 2019: 300–301).

2 ноября и 27 ноября 2001 г. Дума Хаты-Мансийского автономного округа приняла законы «Об общинах коренных малочисленных народов Ханты-Мансийского автономного округа» и «О традиционных видах деятельности коренных малочисленных народов Севера в Ханты-Мансийском автономном округе» (Сборник законов 2001; 77–79).

Созданные в 2000-х гг. на территории Сосьвинского совета (Ляпинско-Сосьвинский бассейн) общины ориентировались как на возрождение традиционных промыслов (общины «Рахтынья», «Витхон», «Арталь», «СТАС» (Спасение трудолюбивых аборигенов Севера)), в том числе оленеводства, так и на нетрадиционные виды деятельности – лесозаготовки и содержание дороги-зимника (община д. Кимкьясуй). Во многом планы укладывались в схему организации деятельности хозяйства советского периода. Но для ведения традиционных занятий оказалась проблемной организация транспортировки, хранения и скупки продукции, существовали разногласия в распределении угодий, а также расхождения между лидерами общин. Общины получали финансовую помощь от Комитета по делам малочисленных народов Севера и льготные (беспроцентные) кредиты и субсидии на благоустройство охотничьих и рыболовных избушек, покупку пилорам и техники (Федорова 2010: 203–210).

Сегодня лишь немногие манси сохраняют традиционный уклад, среди них значительное число городских жителей, населения поселков и сел. В Югре одни из самых высоких показателей, характеризующих трудовые ресурсы, – доля занятых в общей численности трудовых ресурсов на протяжении последних десяти лет не опускается ниже 84,0 %. Общая численность безработных в процентах к экономически активному населению (уровень безработицы) сокращается с каждым годом. В течение 2010–2018 гг. в округе сохранялся потенциал для трудовой миграции, поскольку коэффициент напряженности даже в годы экономического кризиса и рецессии не превышал одного, то есть число свободных вакансий перекрывало в несколько раз численность зарегистрированных в автономном округе безработных граждан. Однако проблема занятости в крупных национальных поселках и мелких сельских поселениях стоит довольно остро. Как и везде по Северу, рабочие места в сельских поселениях ограничены ЖКХ, учреждениями образования и культуры, фельдшерско-акушерские пунктами. Безработица среди коренного населения в разы выше, чем по округу.

Главные проблемы изолированной группы лозьвинско-пелымских манси (Ивдельский городской округ Свердловской области) совпадают с общими проблемами коренных малочисленных народов Севера (КМНС) – низкий уровень жизни ввиду отсутствия работы и стабильных заработков, отсутствие дорог и связи, неудовлетворительное снабжение строительными материалами, продуктами, промышленными товарами и боеприпасами, отсутствие должной медицинской помощи, короткая продолжительность жизни и высокая смертность, алкоголизм. По официальным данным, абсолютное большинство «ивдельских» манси находится за чертой бедности. Среди манси, придерживающихся традиционного образа жизни, всего четверо работающих; единственный стабильный доход – детские пособия и пенсии. Небольшие селения постепенно исчезают (Перевалова 2012).