Кереки. Краткая историческая справка

Кереки относятся к группе палеоазиатских народов и являются древним по происхождению населением Берингоморья, на что указывают архаичный быт и наличие автохтонного лингвистического субстрата, не имеющего аналогов в языках прочих народов Северо-Восточной Азии. Среди кереков преобладал тип арктической малой расы, эти «пришедшие первыми люди» (как называли кереков чукчи), отличались от других представителей североазиатских монголоидов особой малорослостью: редкий керек был выше 150 см, средний же рост составлял 140–145 см.

Известно, что издревле основной территорией расселения кереков было побережье Берингова моря от Анадырского лимана до устья реки Опуки, хотя археологи находят следы древнекерекских поселений и южнее, вплоть до мыса Олюторского на Камчатке. К примеру, одним из характерных памятников является стоянка на берегу лагуны Лахтина в районе современного поселка Беринговского, отчего и произошло наименование лахтинской археологической культуры (первая половина I тыс. до н.э.), ассоциируемой с пракерекской общностью. Авторитетный археолог Н.Н. Диков, занимавшийся изучением лахтинской культуры, утверждал, что она является «реликтом очень архаичного этнокультурного пласта, может быть, даже близкого палеоиндейскому, общего для протоэскимосо-алеутов и древнейших ительменов» (Диков 1979: 259). Специалист по изучению лахтинской археологической культуры А.А. Орехов, подчеркивая преимущественную изолированность древнекерекской общности, все же отмечает свидетельства культурных связей лахтинцев как с сопредельными, так и с более отдаленными археологическими культурами – охотской, палеоэскимосской, культурой Нортон (Аляска) и др., относящимися к I–II тыс. н.э. (Орехов 1986). В качестве наиболее существенных, ученые отмечают в керекской культуре следы алеутского, ительменского, эскимосского субстратов, что говорит о культурных пересечениях этих народов в древности.

По мнению В.В. Леонтьева, разделяющего мнение о длительной исторической изоляции керекской общности, первые опыты взаимодействия кереков с русскими первопроходцами в крае имели место в середине XVII в., о чем свидетельствуют первые из известных письменных упоминаний о кереках, содержащиеся в докладе путешественника Семена Дежнева (Леонтьев 1976). В целом же, контакты русских географов, администраторов и промышленников с кереками вплоть до конца XIX в. были лишь эпизодическими, и не сказались существенно на культурной эволюции последних.

Более регулярные взаимоотношения на протяжении XVII–XVIII вв. происходили у кереков с ближайшими соседями – алюторскими и апукинскими коряками, коряками-чавчувенами, береговыми чукчами, и имели хозяйственно-экономический мирный характер. Однако в конце XVIII в., когда между вышедшими на арктическое побережье чукчами и коряками развернулись войны за обладание пастбищами и оленьими стадами, – аборигены-кереки оказались буквально «меж двух огней». Тогда, чтобы скрываться от истребления, керекам пришлось даже освоить экзотический тип жилища – береговые пещеры, подход к которым во время прилива перекрывала вода. В.В. Леонтьеву удалось зафиксировать останки таких пещерных жилищ на оз. Пекульнейском и на мысе Наварин (Леонтьев 1983: 40).

Дальнейшие процессы колонизации Берингоморья, развития товарного промысла и оленеводства, пагубно сказались на судьбе приморских людей: они не смогли конкурировать с американскими и японскими китобоями в промысле морского зверя. А межплеменные войны и эпидемии, поразившие Камчатку и Чукотку в конце XVIII в., природная изоляция и резкое сокращение морской фауны в XIX веке, а также постепенная ассимиляция чукчами и коряками в XX–ХХI вв., привели в настоящее время к критическому сокращению численности представителей керекского населения и к полному поглощению их титульным в регионе чукотским этносообществом.

Карта с указанием мест древнекерекских поселений и жертвенников, и обозначением маршрутов этноархеологических экспедиций В.В. Леонтьева 1970-х гг.