1. Семейная история
2. Борис, Фейга и другие
3. Лингвист, учитель, переводчик
Как во многих советских семьях, в нашей мало говорили об истории семьи. Даже о братьях и сестрах своих бабушек и дедушек я знал совсем немного: имена и какие-то вскользь брошенные фразы. С московскими родственниками мы общались, а вот с теми, кого разбросало по всему Советскому Союзу, практически нет. За исключением Германа Кронгауза, скульптора из Львова, который, пожалуй, единственный пытался поддерживать семейные связи и память о старших поколениях. Я ему приходился внучатым племянником и очень радовался его приездам в Москву и рассказам о жизни и родственниках.
В общем, о Борисе Кронгаузе я слышал, но почти ничего не знал. Всерьез разбираться с историей его жизни я стал значительно позже, когда уже был профессором и доктором филологических наук. В 2009 году, разбираясь в истории семьи, я наткнулся на заметку в якутской газете о местной семье Максимовых, Владимира и Ольги. В заметке сообщалось, что президент России Дмитрий Медведев наградил Владимира и Ольгу орденом родительской славы. А дальше рассказывалось о самой семье и ее истории. Эта история подозрительно напоминала далекую историю нашей семьи, которую мне рассказывал Геся (именно так все называли Германа, в том числе и я, несмотря на то, что был его внучатым племянником). Дальше я уже легко установил родство Ольги Максимовой из Якутии и еще одного моего двоюродного деда – Бориса Кронгауза. Работая над этим текстом, я нашел пересказ этой истории в интернете. Отбросив скромность, процитирую ее с сайта Национальной библиотеки Республики Саха (Якутия):
Род Кронгаузов имеет свою семейную легенду. Как рассказывает дочь Бориса Липмановича и Ираиды Васильевны – Татьяна Борисовна, генеалогическое древо их семьи берет начало с величайшего еврейского философа Моше бен Маймона, известного всему миру под греческим именем Маймонид. Этот особый дар Маймонида – философа, творца медицинских трактатов и приверженца особых религиозных взглядов, жив и продолжается в его далеких потомках, по перипетии судьбы оказавшихся в нашем северном крае. В роду Кронгаузов жива генетическая память знатных предков. В этой семье каждый талантлив. ( https://old.nlrs.ru/news/archieve/librarianity/2153/ )
Липман Кронгауз
На другом сайте я узнал больше о семье Максимовых:
...эта супружеская пара проживает в селе Иенгра Нерюнгринского улуса Якутии. У них пять собственных детей и двое приемных. Владимир ― потомственный охотник-промысловик, работник МУП «Иенгра». Ольга трудится санитаркой в участковой больнице. Кстати, ее родители известны тем, что создали первый эвенкийский словарь. Владимир и Ольга - эвенки по национальности. ( https://vostokmedia.com/news/society/15-01-2009/supruzheskaya-para-iz-yakutii-nagrazhdena-ordenom-roditelskaya-para )
Проводя дальнейшие изыскания, я узнал, что Борис Кронгауз и его жена Ираида Монахова посвятили свою жизнь эвенкийскому и отчасти другим тунгусо-маньчжурским языкам, прежде всего эвенскому. Они были учителями, переводчиками, возрождали язык, то есть были лингвистами.
Я стал лингвистом, не подозревая, что я не первый лингвист в роду, и рад этому, потому что теперь могу с гордостью сказать, что меня вела судьба. А если снизить пафос, то мой выбор профессии был не рациональным, а генетически обусловленным.
Прежде чем рассказать о Борисе Кронгаузе и его профессиональном пути, я хочу немного рассказать о нашей семье, о разных пересечениях судеб и интересов.
Глава 2. Борис, Фейга и другие
Семья жила в Харькове. О главе семьи – моем прадеде Липмане Кронгаузе – известно совсем немного. В биографии его сына Бориса он назван «служащим банка». Устная история (рассказы Германа и других родственников) повышает его статус до банкира. Уточнить это уже не удастся, но известно, что в своей семье он был тираном. У него было две жены (на второй он женился, овдовев) и шестеро детей. Обе семьи были вполне обеспечены, но не благополучны. Дети бунтовали против тирании отца. Мой дед, которого, кажется, изначально звали Пинхас, в ранней молодости сбежал из дома, объединившись со своим другом, который также хотел вырваться на волю. Все это происходило в начале ХХ века (мой дед родился в 1896 году). Бунт против семьи было решено закрепить символически, и товарищи решили взять новые имена. Их выбор пал на героев популярной тогда книги Вильгельма Буша о Максе и Морице, переведенной с немецкого («Макс и Мориц. История мальчиков в семи проделках»). К счастью для меня, названного в честь деда, мой дед выбрал себе имя Макс, а не Мориц. Отказ от отца и семьи, впрочем, распространился и шире: дед поменял не только имя, но и отчество. Он перестал быть Липмановичем и стал Филипповичем.
Макс Кронгауз на рабочем месте
Не исключено, что уход моего деда из семьи был связан и со вторым браком прадеда, в котором и были рождены Борис и Герман. От первого брака был еще сын Исай (позднее ставший Александром). Кроме четырех сыновей у Липмана Кронгауза были и три дочери: Анна (Хана), Вера и Фейга.
Фейга Кронгауз
|
Одна из последний фотографий Фейги Кронгауз
|
Кстати, об отчествах. Примеру деда позднее последовал и Александр, и отчасти Фейга, которая подписывала свои работы как Ф.Ф. Кронгауз, что расшифровывалось как Феня Филипповна. Однако в основных документах ее имя и отчество указано как Фейга Нохим-Липмановна, из чего мы, собственно, и узнаем, что деда звали не просто Липман, а Нохим Липман.
Фейгу (я звал ее тетя Феня) я упомянул не случайно. Ее интересы также были связаны с Севером. Рядом со мной на столе лежит ее книга «К истории советской школы на Крайнем Севере» (Учпедгиз, 1948), написанная, по-видимому, по мотивам ее диссертации «Вопросы строительства советской школы народов Крайнего Севера». В 1947 году она стала кандидатом педагогических наук.
Не могу удержаться и не процитировать ее книгу:
Большое внимание уделялось здесь интернациональному воспитанию детей ненцев и русских. Сначала, когда в Шойне была организована школа, наблюдалось несколько недружелюбное отношение детей ненцев и русских. Затем учителя организовали совместные игры, горку, елку, шахматные турниры, спектакли, и дети так сдружились, что не могли быть друг без друга. Единственная возможность в военных играх была заранее предусмотрена: детей нельзя было разбивать на такие группировки, чтобы русские были в одном лагере (при игре «в Чапаева» или в какой-нибудь другой игре), а ненцы в другом лагере. Там, где можно было дать детям занятие, национальное по форме и социалистическое по содержанию, школа делала это: разучивали свои национальные песни, организовывали свои театральные постановки.
Диплом кандидата педагогических наук Фейги Кронгауз
|
Книга Фейги Кронгауз о школах Крайнего Севера
|
Фейга много лет проработала в министерстве просвещения и занималась Севером, то есть интересы у нее и Бориса были во многом общими.
Раз уж я заговорил о профессиях моих родственников, скажу еще, что мой дед, Макс Филиппович Кронгауз, был известным журналистом, работавшим в газетах «Московский комсомолец» и «Московская правда». Предложение работы позволило ему уже в 1920-х годах переехать в Москву вместе с женой (то есть с моей бабушкой) и сыном (моим отцом).
Уехала их Харькова и семья Липмана: в 1922 году в Севастополь, а затем в 1926 году в Москву. Об этом пишет в своей автобиографии Борис, указывая, что его отец Кронгауз Липман Нисонович работал в Москве заместителем начальника отдела снабжения Метростроя.
Увы, для меня так и остается тайной, примирился ли мой дед Макс Филиппович с моим прадедом, хотя надежду дает имя моего отца: Анисим, первоначально Нисон.
В Москве Борис закончил школу и дальше началась его взрослая жизнь.
Автобиографиям советского времени доверять не очень-то можно: люди скрывали свое прошлое в надежде на лучшее будущее. В каких-то биографиях Борис писал, что отец его был служащим, а в каких-то – что рабочим. Про себя тоже писал, что в 1930-1932 гг. работал на заводе слесарем. Возможно, так и было. Вряд ли стоит подвергать сомнению и дату его рождения – 17 мая 1914 года. Его матерью была Виктория Кронгауз, урожденная Свет, учительница.
Вот краткое описание его жизненного пути в соответствии с биографией, которую можно найти в интернете:
В 1932-1933 гг. учился на философском факультете Коммунистического университета преподавателей общественных наук (КУПОН).
В 1933 г. Наркомпросом направлен на учительскую работу в эвенкийский национальный округ. Здесь на фактории Агата был первым и единственным учителем в эвенкийской начальной школе. Проработав в этой школе два года, был направлен Политуправлением Главсевморпути на Томпонскую культбазу в Якутии, где проработал учителем также два года, но уже в эвенской школе.
В 1937 г. поступил в Пединститут им. Герцена на факультет русского языка и литературы. Будучи студентом, одновременно преподавал эвенский язык в Институте народов Севера.
По окончании учебы учительствовал в эвенской школе поселка Арка Охотского района Хабаровского края, затем четыре года преподавал эвенский язык в Педучилище народов Севера в Николаевске-на-Амуре.
В 1946 г. поступил в Ленинградский университет на Северное отделение Восточного факультета.
Окончив университет в 1948 г., работал редактором Северной редакции Учпедгиза, преподавателем Хабаровского пединститута, директором Туринской средней школы в Эвенкии, учительствовал в эвенкийских и эвенских школах в Иркутской области (поселок Наканно Катангского района) и в Якутии (поселки Томпо и Золотинка – ныне Иенгра). В 1976 г. Борис Липманович официально ушел на заслуженный отдых, но с любимой работой не расставался до конца своей жизни. В 1979 году семья возвращается в Ленинград. Б. Л. Кронгауз был зачислен преподавателем кафедры алтайских языков в Ленинградский пединститут.
В 1996 году в возрасте 82 лет Борис Липманович вернулся к детям и внукам в пос. Иенгра. Несмотря на возраст, не отказывал в методической помощи своим коллегам, редактировал рукописи учителей, встречался с учащимися Золотинской средней школы-интерната им. Г. М. Василевич.
24 февраля 1998 года после второго инсульта Бориса Липмановича не стало. Его прах покоится на сельском кладбище в Иенгре.
Память Бориса Липмановича Кронгауза и Ираиды Васильевны Монаховой чтут в Якутии. Супружеской паре посвящена книга Светланы Александровны Черепановой, заведующей отделом краеведческой литературы Центральной библиотеки Саха. Вот ее выходные данные: Мои знаменитые земляки: сборник воспоминаний, публикаций и документов о педагогах-просветителях Борисе Липмановиче Кронгаузе, Ираиде Васильевне Монаховой / Муницип. учреждение культуры Нерюнгр. централиз. библ. система, Отд. краевед. лит.; [сост.: А. Е. Копырина, О. Б. Максимова, А. С. Черепанова; ред. С. А. Черепанова]. - Нерюнгри: Печатный Двор, 2006.
Дети Бориса Кронгауза
В книге трогательно описаны встреча и любовь на протяжении всей жизни Бориса и Ираиды.
Сразу после войны, в 1946 году, Борис поступил в ЛГУ на восточный факультет и уже в 1948-м закончил его экстерном. «В университете знакомится со своей будущей женой Ираидой Васильевной Монаховойй. Она была эвенкийкой, родом из п. Наканно Иркутской области, принадлежала к древнему эвенкийскому роду “Путугир”. Ее родители Василий Николаевич Монахов и Акулина Прокопьевна Кривошапкина славились как потомственные охотники-рыбаки. Ираида была старшим ребенком в семье, а когда случилось несчастье (глава семейства Василий погиб на охоте), девочка осталась единственной опорой для матери, научилась охотиться, рыбачить, разделив все страдания и тяготы матери. Повзрослев и окончив школу, Ираида, в ожидании чуда и успеха, решает ехать в Ленинград и поступает в институт им. А.И. Герцена на физико-математический факультет». (Мои знаменитые земляки, с.10).
В 1948 году Борис и Ираида поженились и прожили вместе до самой смерти И.В. Монаховой в 1989 году. Вместе они написали более 30 учебников эвенкийского и эвенкского языков, учебных пособий, книг для чтения, переводов и преподавали вместе в одних и тех же школах. Борис Липманович преподавал в начальных классах.
Еще одно важнейшее мероприятие, посвященное памяти появилось в 2009 году. Это Монаховские чтения, научно-образовательный проект, посвященный обоим супругам и соратникам. V Монаховские чтения прошли в 2014 году. Они назывались «Человек удивительной судьбы» и были посвящены «100-летию со дня рождения педагога-просветителя Бориса Липмановича Кронгауза».
Борис Кронгауз с сыном Михаилом
Завершая рассказ о Борисе Липмановиче, я хочу повторить эти важные слова: лингвист, учитель, переводчик. В каждом деле он был профессионалом. Вот как отзывается о его деятельности Алексей Алексеевич Бурыкин, российский языковед, специалист в области тунгусо-маньчжурских языков, доктор филологических и исторических наук:
...литературные языки малочисленных народов, на которых создавалась письменность, зародились вне своей этнической среды - они зародились в среде двуязычных пользователей языка с активным участием представителей русско-национального двуязычия. Участие специалистов по языкам малочисленных народов в этом процессе известно - они были не только авторами учебников, но и переводчиками: при этом переводы, выполненные такими знатоками эвенского языка, как Б.Л. Кронгауз, до сих пор могут считаться одними из лучших образцов переводов на эвенский язык. ( http://philology.ru/linguistics1/burykin-02.htm )
Мне лишь остается повторить последнее слово, которое уже возникало в описании Монаховских чтений: Борис Кронгауз был настоящим просветителем в самом высоком смысле этого слова.