Речь на челканском языке

Больше аудио и видео с речью на челканском языке в соответствующем разделе этой страницы .

Мальцева Вера Сергеевна

младший научный сотрудник

Челканский язык

I. Социолингвистические данные

1. Названия языка. 

Вариант написания: чалканский язык. Устаревшее название: язык лебединских татар (этнос получил это название из-за проживания по берегам реки Лебедь), Н. А. Баскаков использовал сложное название: диалект лебединских татар-чалканцев (куу-кижи). Самоназвание народа — шалғанну / шалғанду, также куу-кижи (от челк. куу — ‘лебедь’, откуда и возник калькированный с тюркского этноним лебединцы и гидроним река Лебедь), самоназвание для языка — щалган тил / шалган тил, шалғануғ.

Ранее челканцы включались в состав алтайцев, а их язык считался северным диалектом алтайского языка. В 2000 челканцы были признаны отдельным этносом и причислены к коренным малочисленным народам РФ. В 2002 г. челканцы впервые вошли во Всероссийскую перепись как самостоятельный этнос. В формировании челканцев, как и других этнических групп современных алтайцев, приняли участие, помимо тюркских племен, также племена самодийского и кетского происхождения. Челканский идиом имеет значительные отличия от норм алтайского литературного языка, поэтому целесообразно рассматривать его как отдельный язык, а не как диалект. Такой подход позволяет наиболее полно отражать его фонетические, грамматические и лексические особенности, а также повышает социальный статус исчезающего бесписьменного языка. Челканский язык включен в «Красную книгу языков народов России».

2. Общая характеристика

2.1. Общая численность носителей языка и соответствующей этнической группы

Число говорящих на языке: 310 чел. Источник: Указавшие на владение языком в переписи 2010.

Число говорящих в традиционных населённых пунктах по переписи 2010: 290 чел. Источник: Перепись 2010.

Численность народа (по переписи 2010): 1181 чел.  

2.2. Возрастная структура носителей.

Владение языком снижено среди молодых поколений.

Уровень владения челканским языком отличается не только в поколениях, но и в местах компактного проживания носителей. В отдаленном от цивилизации селе Курмач-Байгол, где проживает наибольшее количество носителей, часть детей с рождения говорит на родном языке, а в селе Бийка даже представители старшего поколения на данный момент плохо владеют языком. В последние десятилетия замечается рост интереса к родному наречию среди представителей молодого поколения, однако передача языка происходит не во всех семьях, и количество полноценных носителей стремительно снижается за счёт ухода пожилых людей. Как показывают результаты экспедиционных исследований 2014–2017 гг., большинство челканцев предпочитают при общении русский язык, несмотря на то, что идентифицируют себя челканцами. Нижний возрастной порог носителей челканского языка составляет около 25 лет.

2.3. Социолингвистическая характеристика.

2.3.1. Общая характеристика.

Число носителей челканского языка в XXI веке неуклонно сокращается. 

В 2000 году в ходе опроса 81,6% этнических челканцев Турочакского района назвали своим родным языком челканский, и 9,9% — русский. Социолингвистическое исследование того же года показало, что подавляющее большинство челканцев (73%) владеет челканским языком, при этом 25,6% предпочитают русский. В основном челканцы владеют родным и русским языками, так как проживают в тесном контакте с русскими. 

Полевые исследования 2014–2017 года показывают, что большинство челканцев общаются между собой по-русски.

На динамику развития челканского языка повлиял ряд событий. В конце 1960-х годов политикой Правительства СССР было принято решение перевести все национальные школы на обучение по программе русских школ. Все уроки должны были вестись на русском языке, родная речь в школе запрещалась. В итоге почти все национальные школы были закрыты. В Турочакском районе из 32 национальных школ остались две: Курмач-Байгольская 8-летняя национальная школа и Суронашская начальная школа. В эти же годы началось преобразование малых деревень в крупные села. Также стали открываться леспромхозы с большим притоком вахтовиков из разных мест. Многие национальные деревни исчезли. Стал активно разрушаться национальный уклад хозяйства, что негативно сказывалось и на языке.

Кроме того, челканский находится под сильным влиянием письменного алтайского языка, который преподается в школах. Несмотря на то, что литературный алтайский язык не используется в устном общении, челканцы пишут по-алтайски либо оформляют челканские слова по нормам и правилам литературного алтайского языка. Таким образом, устная челканская речь находится под влиянием русского языка, а письменная — под влиянием литературного алтайского. В условиях неравномерного трехъязычия челканский язык находится под угрозой исчезновения и включен в «Красную книгу языков народов России».

2.3.2. Статус витальности 

2Б – Прерывающиеся (interrupting) 

В настоящее время все челканцы двуязычны и хорошо владеют русским языком, который для многих из них стал родным. Поэтому челканский язык, сужая сферу своего функционирования, остается живым лишь в семейном общении и в небольших производственных коллективах, занимающихся традиционными видами хозяйственной деятельности. 

2.3.3. Использование в различных сферах.

2.4. Информация о письменности и ее наличии.

Челканский язык имеет статус бесписьменного языка, несмотря на то что к настоящему моменту на нем появилось некоторое количество публикаций. В 2013 и 2014 годах для челканского языка предлагались два алфавита (Кандаракова 2013; Пустогачева, Тайборина 2014), однако сих пор не утвержден единый челканский алфавит: в имеющихся изданиях национальная речь отражена в соответствии с индивидуальным предпочтениями автора, составителя или редактора. К тому же на челканском языке не ведется преподавания. Как следствие, сами носители языка не владеют навыками письма на челканском языке, а для записи своей национальной лексики адаптируют алфавиты русского и алтайского языков. 

Алфавит челканского языка, представленный в букваре 2014 г.

Аа Бб Вв Гг Ғғ Дд Јј Ее Жж Зз Ии й Кк Кк Лл Мм Нн Њњ Ҥҥ Оо Ӧӧ Пп Рр Сс Тт Уу Ӱӱ Шш Щщ Ыы Ээ

3. Географическая характеристика

3.1. Субъекты РФ, в которых представлены компактное проживание носителей языка. Республика Алтай.

3.2. Общее количество населенных пунктов, в которых традиционно проживают носители языка: 11.

3.3. Список населенных пунктов (по данным Переписи 2010). 

Челканцы компактно проживают в Турочакском районе Республики Алтай в селах Курмач-Байгол, Суронаш, Бийка, Чуйка, Тондошка, Артыбаш, Иогач, Кебезень, Верх-Бийск, Майск, Тулой, Турочак. Часть челканцев проживает в городе Горно-Алтайск. Отдельные семьи проживают за пределами республики Алтай в городах Бийск, Барнаул, Новосибирск, Кемерово, Новокузнецк, Таштагол, Екатеринбург, Абакан, Улан-Удэ, Кызыл, Надым, Москва, Санкт-Петербург, а также в Узбекистане, Киргизии и Казахстане.

Численность челканцев по населённым пунктам по данным РОО «Шалғануғ калык. – Челканцы» (2019 г.) и по переписи 2010 года

4. Характеристика исторической динамики

Численность носителей языка и соответствующей этнической группы по данным разных Переписей (начиная с 1897 года) и другим источникам.

II. Лингвистические данные.

1. Положение в генеалогической классификации языков мира.

Алтайская макросемья > тюркская семья > центрально-восточная группа > (горно)алтайская группа > северноалтайская подгруппа.

Языки северноалтайской подгруппы значительно отличаются от языков южноалтайской подгруппы и имеют большое количество общих черт с соседними шорским и хакасским языками.

2. Диалектная ситуация.

В челканском языке не выделяется ни диалектов, ни говоров.

3. Краткая история изучения языка.

Первое упоминание о собственно челканцах принято относить к 1625 году, когда отряд кузнецких служилых подчинил и обложил ясаком одну из групп челканцев. Позднее, в 1629 году, челканцы наряду с другими таежными группами северных предгорий Алтая вошли в состав Кузнецкого уезда Томской губернии Российского царства. 

Первая фиксация языка челканцев (лебединцев) принадлежит академику В. В. Радлову. В первом томе «Образцов народной литературы тюркских племен» (1866) опубликован ряд челканских фольклорных текстов, некоторые сведения о челканском языке содержатся в его обобщающем труде «Фонетика северных тюркских языков» (1882). Материал челканского языка был учтен в книге В. И. Вербицкого «Алтайские инородцы» (1893 г.), а также в труде того же автора «Словаре алтайского и аладагского наречий». В XX в. в изучение алтайских языков большой вклад внёс Н. А. Баскаков, в серии книг которого «Северные диалекты алтайского (ойротского) языка» монографически описан и язык челканцев («Диалект лебединских татар-челканцев (куу-кижи)», 1985). В своих работах Н. А. Баскаков использовал как собственные экспедиционные материалы, так и опубликованные ранее тексты и материалы по северным алтайским языкам. 

В 1970–1980-х годах в Новосибирской лаборатории экспериментально-фонетических исследований под руководством В. М. Наделяева проводилось масштабное изучение фонетики сибирских языков; тогда Н. А. Кирсанова (Мандрова) и В. Н. Кокорин начали исследовать фонетику челканского языка и защитили кандидатские диссертации. Позже в этом направлении работала И. Я. Селютина. В 1990-2023 гг. по вопросам морфологии и лексикологии челканского языка были написаны статьи И. А. Невской, А. А. Озоновой, О. Н. Пустогачевой, А.Р. Тазрановой, Е. В. Тюнтешевой, Н.Н. Фединой, О. Ю. Шагдуровой и других исследователей.  Изучением этнокультурного своеобразия челканцев занимаются этнологи Е. П. Кандаракова, Е. А. Бельгибаев, А. П. Чемчиева. Топонимика региона проживания челканцев и алтайцев в целом описана в фундаментальном труде О. Т. Молчановой «Структурные типы тюркских топонимов Горного Алтая» (Саратов, 1982) и в «Топонимическом словаре Горного Алтая» (Горно-Алтайск, 1979). История и хозяйственная деятельность челканцев описана в научных трудах Н.М. Ядринцева, Л.П. Потапова, Д.А. Функа и др. Фольклору челканского народа большое внимание уделял С.С. Суразаков. 

С 2000 по 2004 гг. сотрудниками Института филологии СО РАН г. Новосибирска проводились экспедиции в места проживания челканцев. Тексты на челканском языке, собранные в этих экспедициях, опубликованы в 7, 10, 13 выпусках сборника «Языки коренных народов Сибири», а 15 и 17 выпуски с подзаголовками «Чалканский сборник» содержат также обобщающие статьи об особенностях челканского языка (2004, 2005).

Челканскому языку посвящены кандидатские диссертации В.Н. Кокорина («Вокализм в языке челканцев», Алма-Ата, 1982), Н.А. Мандровой («Консонантизм в языке челканцев», Алма-Ата, 1982), Т. А. Николаевой («Лично-предикативное оформление алтайского предложения», Алма-Ата, 1990), Н.Н. Фединой («Фонетические особенности современного челканского языка в сопоставлении с хакасским, шорским и алтайским языками», Новосибирск, 2010).

Летом 1992 года в селе Курмач-Байгол провели первый съезд челканского народа. С этого времени большую роль стала играть деятельность языковых активистов, среди которых нужно отметить многих бывших и нынешних учителей средней школы с. Курмач-Байгол. Огромная роль в сборе, публикации челканских фольклорных материалов принадлежит кандидату исторических наук Е. П. Кандараковой и заслуженному учителю РФ А. М. Кандараковой. Обе они – носительницы челканского языка и челканской культуры. Екатерина Павловна Кандаракова опубликовала большое количество фольклорных материалов, монографию по обычаям и традициям алтайцев. Анна Макаровна Кандаракова всю жизнь собирала материал по языку челканцев. Большинство лингвистических, фольклорных исследований сделаны с опорой на ее материалы и при ее участии в качестве консультанта. Она является составителем книг для чтения и детских книг на челканском языке. 

В конце ХХ – начале ХХI вв. одним из ведущих специалистов по челканскому языку была Оксана Николаевна Пустогачева. Она сочетала исследовательскую работу и языковой активизм,  разработала алфавит для челканского языка, записала аудиоверсии челканских сказок и библейских отрывков на челканском языке, написала несколько учебно-методических пособий. Ее кандидатская диссертация посвящена методике обучения детей, не владеющих родным языком своего народа. 

В настоящее время челканским языком наиболее подробно занимается Наталья Никитовна Федина (Институт филологии СО РАН, Новосибирск). Она проводит полевые исследования, является автором ряда работ по фонетике и грамматике челканского языка. 

4. Основные лингвистические сведения (фонетика, грамматика, лексика).

Этот раздел в основном опирается на книгу Н.Н. Фединой и Н.Н. Широбоковой «Фонетические и морфологические особенности чалканского языка» (2019).

Фонетика

По версии Н.А. Баскакова, в челканском языке выделяются шестнадцать гласных фонем: восемь кратких [а], [э], [о], [ӧ], [ы], [и], [у], [ӱ] и восемь соответствующих им долгих гласных. Долгота и краткость играют смыслоразличительную роль, ср. слова аас ‘горностай’ – ас мало, кӱӱн ‘желание, настроение’ – кӱн ‘день’, ӧӧр ‘табун’ – ӧр ‘плести’. В.Н. Кокорин в ходе экспериментальных исследований установил, что долгих гласных в челканском языке можно выделить только 7, т.к. слов с долгим звуком [ии] нет. Согласно данным Н.Н. Фединой, в речи современных носителей челканского языка долгие гласные часто замещаются краткими – таким образом, противопоставление по долготе утрачивается.

В челканском языке, так же как и в ряде других тюркских языков, представлено удлинение широких гласных перед последующим узким гласным, например: ат ‘конь’ ‒ а:дым ‘мой конь’, от ‘огонь’ ‒ о:дым ‘мой огонь’, кӧс ‘глаз’ ‒ кӧ:зым ‘мои глаза’, па:рин ‘ушел’. 

По характеру и месту артикуляции краткие гласные челканского языка представляют собой классическую для тюркских языков систему, которую можно представить в виде куба из 8 фонем. Каждая из них определяется комплексом трех вокалических признаков: ряда, подъема и огубленности. Гласные заднего ряда в челканском — [а], [о], [ы], [у]; переднего ряда — [е], [ӧ], [и], [ӱ]. По признаку подъема челканские гласные делятся на широкие ([а], [е], [о], [ӧ]) и узкие ([ы], [и], [у], [ӱ]). Наконец, третий признак противопоставляет группу неогубленных ([а], [е], [ы], [и]) и огубленных ([о], [ӧ], [у], [ӱ]) гласных.

Тюркским языкам свойственна гармония гласных (сингармонизм) – уподобление всех гласных в слове гласному первого слога. В разных языках этот процесс имеет разную степень сохранности. Для челканского языка характерна тенденция к разрушению законов сингармонизма, свойственного тюркским языкам. Причем изменение звуковых последовательностей касается законов как губного, так и палатального притяжения и связано с качественным изменением системы гласных. Губная гармония гласных — когда в слове произносятся либо только огубленные, либо только неогубленные гласные — в челканском языке практически полностью нарушена. Если 80 лет назад, по данным Баскакова, она еще сохранялась (как в слове мӧрӧлӧр ‘волки’), то сегодня после огубленного гласного в первом слоге вместо огубленных гласных стали употребляться неогубленные: пӧрылыр ‘волки’. Палатальная гармония гласных проявляется только в некоторых случаях. Например, при присоединении показателя дательного падежа к твердорядной основе в нем возможны два варианта гласных, -a и -е: пашка/пашке ‘голове’, тынға/тынге ‘горлу’. Также при присоединении аффикса принадлежности к основе с передними гласными он воспринимается на слух как задний: кöзым ‘мои глаза’, пелым ‘моя спина’. 

Н.А. Баскаков выделял в челканском языке 13 согласных фонем и 28 их вариантов. Н. А. Кирсанова выделяет 18 согласных фонем: 10 шумных — в том числе 6 глухих [п], [т], [с], [ш] (вариант произношения [щ]), [х], [қ] и 4 звонких [в], [д], [з], [ж] — и 8 сонорных [м], [н], [л], [р], [й], [њ], [ғ], [ҥ]. По локальным параметрам они делятся на губные [п], [в], [м], передне-язычные [т], [д], [с], [з], [ш], [ж], [н], [л], [р]), среднеязычные [х], [й], [њ] и велярно-увулярные [қ], [ғ], [ң]. Также есть аффриката [ч], часто замещающаяся в речи современных челканцев алтайским вариантом [ть].

В качестве основных доминантных признаков артикуляционно-акустической базы чалканцев в области согласных Н. А. Кирсанова выделила общую относительно слабую мускульную напряженность, что проявляется в позиционно-комбинаторном варьировании смычности-щелинности в реализациях губных, среднеязычных и увулярных согласных фонем. Переднеязычные согласные в связи с наличием в их группе фонологической оппозиции смычность-щелинность продуцируются с большим напряжением органов речи; распространенны имплозивные смычные согласные и факультативная назализованностъ ртовых согласных.

В тюркских языках Сибири, в том числе и в челканском (а также в некоторых кыпчакских языках – киргизском, казахском и других), идет процесс, который можно охарактеризовать как перенос фонотактических закономерностей, свойственных односложной корневой морфеме, на межморфемные консонантные сочетания. Исчезновение модели присоединения аффиксов через соединительный гласный привело к увеличению количества сочетаний согласных на морфемных швах и стимулировало развитие процессов ассимиляции. Наиболее частотны случаи прогрессивной ассимиляции: если основа оканчивается на гласный или сонорный согласный, то и начальный шумный согласный аффикса будет либо звонким, либо сонорным: тӱн-де ‘ночью’, палы-ге ‘ребенку’. Если основа оканчивается на глухой согласный, то и начальный согласный аффикса будет глухим: пулут-(т)е ‘на облаке’, кас-ке ‘гусю’.

В начале незаимствованных слов звонкие шумные согласные (б, д, з, ж) употребляться не могут. В начале слова губной глухой согласный п- иногда замещается сонорным м-, например: пӧрӧ ~ мӧрӧ ‘волк’, пек ~ мек ‘крепкий’, а в середине слова, наоборот, сонорный -м- замещается только на губной смычный -п- или проточный -в-: эвес вместо эмес ‘не’, тевир вместо темир ‘железо, железный’. Спирантизация звонкого губного (т.е. употребление звука в как звонкого губного вместо б) отличает челканский от соседних языков.

В современном челканском наблюдается выпадение финального щелевого малошумного сверхслабого -ғ, аналогично тому, как это происходит в алтайском языке: кирлиғ > кырлу ‘грязный’.

В результате фонетических изменений ударение в челканском языке стало иметь смыслоразличительную функцию для некоторых форм.  Так, например, стяженная форма настоящего времени глагола почти во всех лицах и числах сегментно совпадает с другими формами, но отличается от них ударением. В 3 лице мн. ч. форма настоящего времени совпадает с формой 3 лица ед. ч. прошедшего заглазного времени: 

Палыр тьеглек кáвыр-тыр (< кавыр-ып тьат-ыр)

дети ягода собирать-наст.вр.+мн.ч.

‘Дети собирают ягоду’.

Ол тьеглек кавыр-ты́р.

он ягода собирать-прош.загл.вр.

‘Он, оказывается, собирал ягоду’.

В первом лице форма настоящего времени совпадает с формой прошедшего времени на -ды у глаголов с глухим согласным в конце основы:

Мен оро ка́с-ты-м (<каз-ып тьад-ым)

я яма копать-наст.вр-1л.ед.ч.

‘Я копаю яму.’

Мен оро кас-ты́-м.

я яма копать-прош.вр-1л.ед.ч.

‘Я копал яму.’

Есть и другие примеры. Так, форма совершенного вида прошедшего времени на -ган для некоторых глагольных основ выглядит одинаково в положительной и отрицательной формах:

Улар кыр-лыр тьура́ваныр (< тьура-п ал-ган-ныр).

они гора-мн.ч. рисовать-деепр. брать-прош.вр.-мн.ч.

‘Они нарисовали горы.’ (глагол ‘брать’ здесь употреблен в служебной функции)

Улар кыр-лыр тьура-ва́н-ыр (< тьура-ба-ган-ныр)

они гора-мн.ч. рисовать-отриц.-прош.вр.-мн.ч.

‘Они не рисовали горы.’ (отрицательная форма употребляется в несовершенном виде)

Морфология

Морфологический тип языка: агглютинативный. Выделяются такие части речи: существительное, глагол, прилагательное, местоимение, числительное, наречие, междометие, союз, частица, послелог.  

В челканском языке именам существительным присущи четыре грамматические категории: числа, принадлежности, падежа и сказуемости. Категории грамматического рода нет.

Категория числа

Единственное число не имеет специальных показателей. Оно используется не только когда речь идет об одном предмете, но и при счете объектов:

пир таш ‘один камень’ – алты таш ‘шесть камней’ 

При ином указании на количество (при помощи слов кöп ‘много’, парчан ‘все’, канще ‘сколько’, акала ‘все’, толо ‘полно’, кару-сару ‘всякие’, пес ‘все’, кöдре ‘все’, артын ‘некоторые’ и др.) показатель множественного числа может либо присоединяться к существительному, либо опускаться:

кӧп таш / кӧп таштыр ‘много камней’

Показателем множественного числа является аффикс -лыр и его варианты -ныр и -тыр. В отличие от соседних тюркских языков, гласная в нем при изолированном употреблении не изменяется: 

кая ‘скала’ — каялыр ‘скалы’

тьер ‘земля’ — тьерлыр ‘земли’

аҥ ‘зверь’ — аҥныр ‘звери’

эм ‘лекарство’ — эмныр ‘лекарства’

агаш ‘дерево’ — агаштыр ‘деревья’ 

Однако если в слове есть показатель принадлежности, то показатель множественного числе в челканском языке имеет широкую гласную. При этом при основах с задними гласными возможны варианты показателя множественного числа как с задней гласной а, так и с передней гласной е. При основах с передними гласными возможен только вариант с передней гласной:

аттыр ‘лошади’ – аттарыс // аттерыс ‘наши лошади’

кöстыр ‘глаза’ – кöстерыс ‘наши глаза’

Причины изменения качества гласного в показателе множественного числа при присоединении аффиксов принадлежности еще не выявлены.  

Показатель множественного числа -лыр (и его варианты) одинаково употребляется и в именных, и в глагольных парадигмах. При этом согласование сказуемого с подлежащим по числу в тюркских языках факультативно (для 3 лица): 

Алынде кищ-лыр мынде тьат-(т)ыр-лыр 

раньше человек-мн.ч. здесь жить-прош.загл.вр.-мн.ч.

‘Раньше люди здесь жили, оказывается.’

В челканском языке, как и во многих других тюркских языках, показатель множественного числа у собственных имен и фамилий указывает на множественное количество субъектов, членов какой-либо семьи, группы, ассоциированных с указанным человеком: Максимныр ‘Максим и его окружение’, Сумачаковтыр ‘Сумачаков и его семья’.

Категория принадлежности

Тюркские имена имеют специальные показатели, сопоставимые по значению с русскими притяжательными местоимениями:

палы ‘ребенок’ – палым ‘мой ребенок’, палыҥ ‘твой ребенок’,  палызы ‘его/их ребенок’, палывыс / палыс ‘наш ребенок’, палыларыҥ / палылерыҥ ‘ваш ребенок’, палылары ‘их дети’

Притяжательное местоимение (личное местоимение в форме родительного падежа) может при этом присутствовать во фразе, однако оно необязательно:

(сең) адың кем? ‘как твое имя?’

Показатель числа располагается до показателя принадлежности, а показатель падежа – после него:

палы-лар-ым-а ‘моим детям’ (ребенок-мн.ч.-мой-дат.пад.)

У челканских показателей принадлежности есть особенности, которые отличают его от большинства других тюркских языков. Во-первых, в форме 1 л. мн. ч. другие тюрских языки используют только слитный показатель (-ыбыс/-ыс и его варианты), тогда как в челканском языке эта форма может содержать в себе обсуждавшийся выше показатель множественного числа -лар/-лер:

пыстыҥ палы-лар-ыс / палы-лер-ыс ‘наши дети’

Обычно формы с показателями принадлежности множественного числа (‘наш’, ‘ваш’, ‘их’) не различают, идет речь идет об одном объекте или же о многих. То есть понятия ‘наш ребенок’ и ‘наши дети’ выражаются одинаковым образом. Но в челканском языке формы принадлежности первого и третьего лиц множественного числа у многих носителей различаются в зависимости от количества объектов: 

пыстыҥ палы-выс / пал-ыс ‘наш ребенок’; уларныҥ таж-ы ‘их камень’

пыстыҥ палы-лар-ыс / палы-лер-ыс ‘наши дети’; уларныҥ таш-тар-ы ‘их камни’

Категория падежа

В современном челканском языке насчитывается восемь падежей.

Парадигма склонения имен исуществительных в челканском языке

Именительный падеж: ийне ‘иголка’, танак ‘нос’, öлöҥ ‘трава’

Родительный падеж: ийненыҥ ‘иголки’, танактыҥ ‘носа’, öлöҥныҥ ‘травы’

Винительный падеж: ийнены ‘иголку’, танакты ‘нос’, öлöҥны ‘траву’

Дательный падеж: ийнеге ‘иголке’, танакке/ танакка ‘носу’, öлöҥе ‘траве’

Местный падеж: ийнеде ‘в, на иголке’, танакте ‘в, на носу’, öлöҥде ‘в, на траве’

Исходный падеж: ийнедын ‘от, из иголки’, танактын ‘от, из носа’, öлöҥдын ‘от, из травы’

Направительный падеж: ийнеза ‘к иголке’, танакса ‘к носу’, öлöҥза ‘к траве’

Творительный падеж: ийнеле ‘(с) иголкой’, танакле ‘(с) носом’, öлöҥле ‘(с) травой’

При склонении имен с аффиксами принадлежности в 3 л. ед. и мн. ч. в дательном, местном, исходном и направительном падежах между основой слова и показателем падежа появляется вставочный согласный -н-:

пажы ‘его голова’ – пажына ‘его голове’, пажынде ‘в, на его голове’, пажындын ‘из, от его головы’, пажынза ‘в, на его голову’

пажылары ‘их головы’ –  пажыларына ‘их головам’, пажыларынде ‘в, на их головах’, пажыларындын ‘из, от их голов’, пажыларынза ‘в, на их головы’

В отличие от других тюркских языков, в челканском в формах принадлежности 3 лица в винительном падеже сохраняется конечная гласная:  шорск., челканск. пажы ‘его голова’ –  шорск. пажын ‘его голову’ / челк. пажыны ‘его голову’

Наличие направительного падежа в челканском языке (форма на -за) сближает челканский с хакасским и кумандинским языками и отличает от алтайского и шорского, в которых этот показатель отсутствует. В алтайском языке значение направления передается при помощи послелогов jаар или дööн, в шорском же в этой функции используется дательный падеж.

Категория сказуемости

Аффиксы сказуемости могут присоединяться к именным основам, которые выступают в функции сказуемого в простом или в главной части сложного предложения. В простом сказуемом сказуемость выражается при помощи аффикса: Сен палызын ‘Ты ребенок’. В составном — при помощи вспомогательного глагола, который также оформляется личными аффиксами: Мен палы полгым ‘Я была ребенком’. В современном челканском языке именные сказуемые в положительной форме настоящего времени могут употребляться с аффиксами сказуемости или без них. В 1 л. единственного и множественного числа сохранились следы вспомогательного глагола:  мен куу кищыдым (< кищэ турым) ‘я челканец’, пыс кастыс (< кас турыс) ‘мы гуси’.

Местоимения

Склонение личные местоимения в тюркских языках немного отличается от склонения имен. У местоимений показатели падежа в ряде случаев трудно отделить от основы. Местоимение 3 лица ол ‘он’ совпадает с указательным местоимением ‘тот’, косвенные формы которого в тюркских языках обычно образуются от основы ан-. В челканском языке, как и в некоторых говорах шорского языка, основа ан- не замещает, а дополняет основу ол – таким образом, образуется расширенная косвенная основа улан- (первый гласный в которой меняет свой подъем по фонетическим закономерностям челканского языка).

Парадигма склонения личных местоимений

Ед. ч.

Именительный падеж: мен ‘я’, сен ‘ты’, ол ‘он’

Родительный падеж: меҥ ‘мой’, сеҥ ‘твой’, улаҥ ‘его’

Винительный падеж: мены ‘меня’, сены ‘тебя’, уланы ‘его’

Дательный падеж: ма ‘мне’, са ‘тебе’, ула ‘ему’

Местный падеж: менде ‘у меня’, сенде ‘у тебя’, олде / уланде ‘у него’

Исходный падеж: мендын ‘от меня’, сендын ‘от тебя’, олдын / уландын ‘от него’

Направительный падеж: менза ‘ко мне’, сенза ‘к тебе’, олза ‘к нему’

Творительный падеж: меҥле / менле ‘мной’, сеҥле / сенле ‘тобой’, улаҥле / уланле ‘им’

Мн. ч.

Именительный падеж: пыс ‘мы’, слер ‘вы’, улар ‘они’

Родительный падеж: пыстыҥ ‘наш’, слерныҥ ‘ваш’, уларныҥ ‘их’

Винительный падеж: пысты ‘нас’, слерны ‘вас’, уларны ‘их’

Дательный падеж: пыске ‘нам’, слерге ‘вам’, уларга / уларге ‘им’

Местный падеж: пысте ‘у нас’, слерде ‘у вас’, уларде ‘у них’

Исходный падеж: пыстын ‘от нас’, слердын ‘от вас’, улардын ‘от них’

Направительный падеж: пысса ‘к нам’, слерза ‘к вам’, уларза ‘к ним’

Творительный падеж: пысле ‘нами’, слерле ‘вами’, уларле ‘ими’

Возвратное местоимение

1 лицо: пойым ‘я сам’, пойыс ‘мы сами’

2 лицо: пойыҥ ‘ты сам’, пойларыҥ ‘вы сами’

3 лицо: пойы ‘он сам’, пойлары ‘они сами’

Прилагательные

Челканские прилагательные в роли определения так же, как и в других тюркских языках, примыкают к существительному спереди и не изменяются по падежам и числам: тьараш кырлыр ‘красивые горы’. При этом в роли сказуемого они, как и другие знаменательные части речи, могут принимать лично-числовые аффиксы (но могут употребляться и без них): кырлыр тьараш / тьараштыр ‘горы красивые’, сен кырлу / кырлузын ‘ты грязный’. 

Числительные

Числительные в челканском языке подразделяются на: 1) количественные – пыр ‘один’, јети ‘семь’; 2) собирательные – пежеле ‘пятеро, впятером’; 3) разделительные – экеден ‘по два’; 4) дробные – алтынщы ӱлӱғ ‘одна шестая’.

Глагол

У современного челканского глагола шесть наклонений: повелительное, условное, сослагательное, согласительно-желательное, предположительное и изъявительное. Повелительное наклонение выражается аффиксами, совмещающими лично-числовое значение и значение наклонения. Их набор шире, чем набор лично-числовых аффиксов остальных наклонений за счет формы инклюзива (1+2 лицо): пар-ак / пар-а ‘давай пойдем (я и ты)’. Однако в челканском языке инклюзивный показатель может соседствовать и с показателем будущего времени – правда, получившаяся форма также имеет значение повелительного наклонения: кап ‘ловить’ ‒ кав-ыр-ак / кав-ыр-а ‘давай мы с тобой будем ловить’. 

Согласительно-желательное наклонение имеет показатель -вай (а не -гай, как в других тюркских языках). Отрицание этой формы аналитическое:

мен пар-вай-ым

я идти-сосл.накл.-1л.ед.ч.

‘надеюсь (ладно), я пойду’

мен пар-выс пол-вай-ым 

я идти-отр.буд. быть-сосл.накл.-1л.ед.ч.

‘Надеюсь (ладно), я не пойду’

Интересно, что в 3 лице к этой форме присоединяется лично-числовой показатель, что нехарактерно для тюркских языков:

ол пар-вай-ын

‘надеюсь (ладно), он пойдет’

Изъявительное наклонение не имеет специальных аффиксов — его грамматическим показателями являются временные формы. Выделяется три значения категории времени: настоящее время (с показателем -ып тьат, стяженным в современном языке до аффикса -т, а в некоторых формах – до нуля), будущее время (две формы: обычное будущее на -ыр и неспрягаемая форма долженствовательного будущего на -(а)тан) и прошедшее время (три формы: прошедшее определенное на -ды, прошедшее неопределенное на -гын (-ган) и заглазное прошедшее на -тыр). 

Челканский глагол также может иметь показатели отрицания и залогов. Широко распространены аналитические глагольные конструкции, многие из которых стянулись в синтетические формы. Характерное для челканского стяжение аналитических конструкций привело к тому, что иногда определить, к какому времени относится та или иная форма, можно только по контексту или ударению, ср.: ол партыˊр (‘он шел, оказывается’, прошедшее заглазное время) — улар паˊртыр (‘они идут’, настоящее время).

Основные отличия северных и южных алтайских языков

Отметим основные черты, которыми северные алтайские языки (челканский, кумандинский, тубаларский) отличаются от южноалтайских языков, в том числе литературного алтайского языка:

губная гармония при широких гласных присутствует в северных языках и отсутствует в южных: сев. колга – юж. колго ‘руке’, сев. кӧрген – юж. кӧргӧн ‘видевший’;

начальному звуку й/ть в южных языках соответствует ч в северных: сев. чакшы – юж.  якшы ‘хорошо’,  сев.чыл – юж.  jыл ‘год’;

начальному звуку й/ть в южных языках соответствует звук нь в северных, если основа заканчивается на носовой согласный: сев. ньаан – юж. jаан ‘большой’, сев. ньеҥ – юж. jеҥ ‘рукав’;

основная форма аффикс множественного числа имеет форму -дар в южных языка и -лар в северных: сев. тарам-лар – юж. тарам-дар ‘жилы’;

аффикс 2 лица множественного числа имеет форму -гар в южных языках и формы -ҥар / -зар в северных языках;

в северных языках в аналитических конструкциях (например, в формах настоящего времени) наблюдается выпадение деепричастной формы на -ып и синтезация (стяжение аналитической конструкции в одно слово): сев. ал-чадым – юж.  алып-ядым ‘беру’.

Также имеются многочисленные лексические отличия.

Синтаксис

Существенных синтаксических отличий челканского языка от других тюркских языков не наблюдается. В простом челканском предложении используется порядок слов, характерный для базовой тюркской модели: подлежащее–дополнение–сказуемое. Основной принцип расположения слов – левостороннее ветвление. Это значит, что зависимое слово предшествует главному, т.е. расположено слева от него, когда текст записан. Незнаменательные части речи (частицы, послелоги) располагаются после того слова, к которому они относятся. 

Сложные предложения в челканском языке могут строиться по-разному. Чаще всего они образуются при помощи нефинитных форм – причастий, деепричастий, формы условного наклонения. Например, во фразе Сен уғза келзыҥ, ажыҥ угде полыр ‘Когда ты придешь домой, брат будет дома’ сказуемое придаточного предложения оформлено условным наклонением, а во фразе Мен перы келгымде, палыр матап ‘Когда я пришел сюда, дети очень радовались’, сказуемым в придаточном предложении выступает причастие прошедшего времени в местном падеже с аффиксом 1 лица. Зависимая часть сложного предложения может употребляться после главной: Кöрзеҥ қайдет сеҥ кевиҥ сурлапjыт каҗын сен ақща алтыҥде ‘Посмотри, как твое лицо сверкает, когда ты берешь деньги’. Есть также способ построить сложное предложение с помощью послелогов: Ол пысле тьоқтышпитын ужын, пыс паримыс ‘Из-за того что он с нами не разговаривает, мы ушли’. Сложносочиненное предложение может быть построено с помощью простого соположения частей или же его части могут соединяться союзами.

Лексика

В лексическом плане челканский язык обнаруживает принципиально сходные черты со всеми тюркскими языками южной Сибири, не выделяясь чем-то уникальным на их фоне. В  этих языках меньше иранских и арабских заимствований, но больше монгольской лексики по сравнению с тюркскими языками других регионов. 

Чтобы показать вежливое и уважительное отношение к собеседнику, челканцы используют обращение слер ‘вы’: так обращаются к незнакомому человеку или к старшему по возрасту, к коллеге по работе, преподавателю, студенту, начальнику, подчиненному. Форма обращения сен ‘ты’ используется дома между членами семьи и в дружеском общении. При обращении к родственникам используются соответствующие лексемы родства. Например, при обращении к дяде по женской линии говорящий использует лексему тайы ‘старший или младший брат матери’ с аффиксом принадлежности первого или второго лица единственного числа: тайым или тайыҥ.

Среди названий растений в челканском языке встречаются характерные для северных диалектов алтайского языка лексемы: тьöргöнöк ‘хмель’, парыщ ‘вьюн’, қавыш ‘хвощ’, щақпын ‘акация’. Кроме того, встречаются и лексемы, зафиксированные только в челканском языке: қара тоқпоқ ‘камыш’, њумут ‘черника’, ащот ‘черемша’, топщы паш ‘пижма’.

Началом года у челканцев принято считать месяц март, праздник Тьылғайақ ‘Новый год’ челканцы отмечают весной в дни весеннего равноденствия.

Челканские термины родства

қарындаш / туган / тьағын / тӧрен ‘родственник’

пӧле ‘двоюродный брат / сестра’

тыҥма ‘младший брат / сестра’

тьен ол ‘племянник / внук’, тьен кыс ‘племянница, внучка’

апщақ ‘муж’, қуртьақ ‘жена’

қайна ‘тесть / свёкор’, эне ‘тёща / свекровь’

куйе ‘зять’, келынек ‘невестка’

эге ‘золовка (сестра мужа)’

паже ‘свояк (муж сестры)’

қудай / қудағай ‘сват / сватья’

ӧй ане ‘мачеха’

5. Наиболее яркие в типологической и ареальной перспективе лингвистические характеристики.

1) Одной из наиболее отличительных черт челканского языка является сильное стяжение грамматических форм и приобретенная в связи с этим смыслоразличительная функция ударения. Мы уже приводили несколько примеров таких форм выше, дадим еще несколько иллюстраций.  

а) Форма 1 л. мн. ч. настоящего времени совпадает с формой 1 л. мн. ч. прошедшего на -ды для основ, заканчивающихся на глухой согласный:

Пыс пес-тер-ыс андын ка́ш-т-ыс.

мы все-мн.ч.-пос.1л.мн.ч. оттуда бежать-наст.вр.-1л.мн.ч.

‘Мы все оттуда бежим.’

Пыс корыкак каш-ты́-с.

мы испугаться.деепр бежать-прош.вр.-1л.мн.ч.

‘Мы, испугавшись, бежали’.

б) Форма 2 л. ед. ч. настоящего времени совпадает с формой повелительного наклонения 3 л. ед. ч. для тех же основ:

Сен ат са́т-сын.

ты конь продавать-наст.вр.+2л.ед.ч.

‘Ты продаешь лошадь.’

Ол ат сат-сы́ н.

ты конь продавать-пов.накл.3л.ед.ч.

‘Пусть он продает коня.’

в) Форма деепричастия на -ып в аналитических конструкциях с глаголами ал ‘брать’ и кел ‘приходить’ может совпадать с формой инклюзива повелительного наклонения:

Пыс аҥны адақ (< адып алып келып), аҥ эт кайныт тьемыс.

‘Мы, подстрелив зверя, сварили мясо и поели’

Аҥны адақ.

‘Давай подстрелим зверя’

Таким образом, в челканском языке в результате стяжения аналитических глагольных словоформ фонетический облик морфем претерпевает значительные изменения, и в ряде случаев сохраняются только корневые морфемы и личный показатель. Наиболее активно эти изменения происходят в индикативе челканского языка, что приводит к сокращению количества временных форм и образованию смешанных парадигм. Данный процесс также приводит к появлению в языке многочисленных омографов, различить которые можно по ударению, что указывает на смыслоразличительную функцию словесного ударения в челканском языке.

2) Также можно отметить упрощение форм склонения и спряжения в целом. Сюда относятся и морфологические процессы –  например, сохранение гласной в винительном падеже посессивного склонения (показатель -ны), включение показателя множественного числа -лар в посессивную парадигму – а также фонетические процессы, из-за которых у словоизменительных аффиксов челканского языка наблюдается малое количество вариантов по сравнению с другими тюркскими языками за счет утраты сингармонизма и другого упрощения фонетики.

III. Иллюстративные материалы.

1. Образцы текстов. 

Сказка Алуғ оол («Глупый парень») , рассказала О.Н. Пустогачева, 2019 г.

2. Аудиозаписи речи .

  Сказка Jажаан кижи («Лентяй») , рассказала О.Н. Пустогачева, 2019 г. Расшифровка сказки

3. Видеозаписи речи. 

  Стихотворение «Байгол» Якова Саньковича Крачнакова , читает Пустогачева Надежда Абрамовна (с. Курмач-Байгол)

Колыбельная, автор Тагызова Анастасия Макаровна ., исполняет Суразакова Валентина Яковлевна (г. Горно-Алтайск)

Кандараков Николай Николаевич (с. Турочак), видеопоздравление с Новым годом  

Песня на челканском языке, исполненная на национальном празднике  

4. Фото носителей языка

Оксана Николаевна Пустогачева, активист и исследователь челканского языка (1958-2021)

Алтынай Федоровна Пустогачева, руководитель молодежного движения РОО «Этнокультурный центр челканского народа», создатель и администратор группы в социальной сети ВКонтакте “Челканцы - Шалғануғ калык”

Челканцы, фото начала ХХ в.

Жительница с. Курмач-Байгол на берегу р. Байгол. Фото А. Шеймович, 2013 г.

Исполнительницы челканских народных песен из Турочакского р-на респ. Алтай

Выставка книг на челканском языке в Дом дружбы народов, г. Горно-Алтайск, 2023 г.

Делегация челканцев на празднике коренных народов мира, с. Турочак, 2017 г.

Зинаида Пустогачева, жительница с. Курмач-Байгол, 2023 г.

Кандаракова Анна Макаровна (р. 1932), отличник народного просвещения, автор сборников «Челканские сказки», «Челканские народные песни», «Челканские загадки», «Заветы моей бабушки Билвезек», автор первой пьесы на челканском языке «Судьбы пожилых и молодых». 

Кандаракова Екатерина Павловна (р. 1932), кандидат исторических наук, доцент, член-корреспондент Российской Академии естественных наук, носитель и исследователь челканского языка и культуры.

Челканский шаман Крачнаков Тимофей Павлович. Фото Д. А. Функа.

Урок в начальных классах в школе с. Курмач-Байгол. Фотокадр из документального фильма «Челканцы. Экспедиция ТВ2 на Алтай к народу, который отстаивает свое право на самоопределение в суде». 2018 г.

Надежда Абрамовна Пустогачева, учитель географии и математике в школе с. Курмач-Байгол, основатель школьного музея

Пустогачев Александр Николаевич, житель с. Суронаш. 2018 г.

Сумачакова Валентина Яковлевна, руководитель РОО «Этнокультурный центр челканского народа», заслуженный учитель республики Алтай (русский язык и литература)

Марьяна Владимировна Сумачакова (справа), преподаватель алтайского языка в школе с. Курмач-Байгол, языковой активист. Фото с ярмарки-выставки «Сокровища Севера», Москва, 2022 г.

Наталья Никитовна Федина, кандидат филологических наук, исследователь челканского языка

Челканцы. С. Курмач-Байгол, 1988 г. Фото Валерия Кимеева

Эдуард Александрович Вибе, директор школы с. Курмач-Байгол, учитель физики. 2018 г.

Мальчики шолганы. Улус Байгол. Фото И.А. Старынкевич ок. 1927 г. Фотоколлекция МАЭ (Кунсткамеры), Санкт-Петербург. 

5. Краткая библиография (по разделам: учебные материалы, грамматики, словари).

Словари, буквари

1. Пустогачева О. Н. Челканско-русский тематический словарь. Пособие для учащихся 14 классов общеобразовательных учреждений. — Санкт-Петербург: Просвещение, 2008.

2. Кандаракова Е. П. Азбука. — Горно-Алтайск, 2013.

3. Пустогачева О.Н., Тайборина Н.Б. Бичиктӧскӧ шалғануғ тилле кожулта [Букварь на челканском языке]. — Горно-Алтайск: Горно-алтайская типография, 2014. 

4. Байыр-оол А. В. и др. Материалы к сравнительному словарю глагольной лексики тюркских языков Саяно-Алтая. / Отв. ред. Н. Н. Широбокова, О. Ю. Шагдурова. — Новосибирск: Изд-во «Омега Принт», 2013.

5. Алтай тилдиҥ тӱндӱк диалекттериниҥ темалар аайынча сöзлиги. [Тематический словарь северных диалектов алтайского языка] / Отв. ред. Н. А. Дьайым. — Горно-Алтайск: Институт алтастики им. С. С. Суразакова, 2004. 

Научные монографии и избранные статьи

6. Баскаков Н.А. Диалект лебединских татар-челканцев (куу-кижи). Грамматический очерк, тексты, переводы, словарь. — М.: Наука, 1985.

7. Кирсанова Н.А. Консонантизм в языке челканцев (по экспериментальным данным). — Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003.

8. Николаева Н.А. Полипредикативные конструкции с дополнительным придаточным в алтайском литературном языке и челканском диалекте // Предложение в языках Сибири. — Новосибирск, 1989. С. 141-154.

9. Кокорин В.Н. Акцентуация и сингармонизм в челканском диалекте алтайского языка // Фонетические структуры в сибирских языках. — Новосибирск, 1986. С. 112-115.

10. Кокорин В.Н. Дистрибуция гласных в челканском диалекте алтайского языка // Исследования звуковых систем сибирских языков. — Новосибирск, 1979.

11. Федина Н.Н. Процессы синтезации аналитических глагольных форм в чалканском языке // Языки коренных народов Сибири. Вып. 18. – Новосибирск, 2006. 

12. Федина Н.Н., Широбокова Н.Н. Фонетические и морфологические особенности чалканского языка. — Новосибирск: ООО «Академиздат», 2019.

13. Федина Н.Н. Изменения в подсистеме форм настоящего времени чалканского языка с середины XX века по настоящее время // Сибирский филологический журнал. Новосибирск, 2016. № 2. С. 222-228.

14. Федина Н. Н. Условное наклонение в чалканском языке // Языки и фольклор коренных народов Сибири. 2020. № 2 (вып. 40). С. 89–97.

15. Языки коренных народов Сибири. Чалканский сборник. Вып. 15. — Новосибирск, 2004.

16. Языки коренных народов Сибири. Чалканский сборник. Вып. 17. — Новосибирск, 2005.

17. Erdal, M., Ozonova, A.,  Nevskaya, I., Rind-Pavlovski, M.,  Nugteren, H., Tjuntesheva, E., Shagdurova, O., Tazranova, A., Shirobokova, N. Handbuch des Tschalkantürkischen. TeilII. Grammatik des Tschalkanischen. (in press)

18. Nevskaya, I., Ozonova, A., Erdal, M. Nugteren, H., Rind-Pawlowski, M. The Chalkans and their langauge. In: Editors: Süer Eker & Ülkü Çelik Şavk. Tehlikedeki Türk Dilleri I: Kuramsal ve Genel Yaklaşımlar. Volume 2. Endangered Turkic Languages II: Case Studies I. — Ankara – Astana,

2016. Pp. 79-92.

19. Nevskaya, I.A. Locational and directional relations and tense and aspect marking in Chalkan, a South Siberian Turkic language. In: On Diversity and Complexity of Languages Spoken in Europe and North and Central Asia. Edited by Pirkko Suihkonen and Lindsay J. Whaley. [Studies in Language Companion Series, 164]. John Benjamins. — Amsterdam – Philadelphia, 2014. Pp. 67 – 90.

Nevskaya, I., Ozonova, A., Erdal, M. Nugteren, H., Rind-Pawlowski, M. The Chalkans and Their Language. Chalkanlar ve Dilleri. In: Journal of Endangered Turkic Languages. Volume 2, Issue 3. — Ankara, 2013. Pp. 309-321.

Книги для чтения, учебные материалы

20. Кандаракова А.М., Толбина М.А. Алтай чӧрчӧктӧр. —  Горно-Алтайск: Ӱч-Сӱмер, 1993. Переиздание: Чалканские сказки = Шалғануғ щöрщöктöр / составитель М.А. Демчинова. – Горно-Алтайск: НИИ алтаистики им. С. С. Суразакова, 2014.

21. Кандаракова А.М.  Звери и птицы дремучей тайги = Аба-jыштың-аң-куштары [песни, загадки и сказка на чалк. и рус. яз.]. —  Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004.

22. Кандаракова А.М. Таҥдак [«Рассвет»: книга для чтения на челканском языке]. —  Горно-Алтайск: Ӱч-Сӱмер, 2007.

23. Кандаракова, А.М. Песни челканского народа / А.М. Кандаракова. —  СПб.: Алмаз-Граф, 2013.

24. Кандаракова А. М. Судьбы пожилых и молодых: Пьеса на челканском, алтайском и русском языках. Спб., 2016. 55 с.

25 Сказки, советы бабушки Билвезек [Текст] = Билвезек њаанамныҥ щӧрщӧктӧри, јооктары / А. М. Кандаракова – Санкт-Петербург: Алмаз-Граф, 2016.

26. Сумачакова М. В. Чакайак: Чечегеш: Цветочек. — Новосибирск, 2005.

27. Кара сагышту Каткы-Мерген: шалгануларнын кай шоршоги = Каткы-Мерген с черными мыслями: сказка горлового пения чалканцев / Е. П. Кандаракова, Т. Т. Торбоков. – Горно-Алтайск: "Алтын-Туу", 2022.

Издания текстов на языке и исследовательские работы по фольклору

28. Алтайский фольклор (материалы по чалканскому диалекту) / Сост. Е. П. Кандаракова. —  Горно-Алтайск, 1988. – 216 с. 

29. Erdal Marcel, et al. 2013. Handbuch des Tschalkantürkischen: Teil 1: Texte und Glossar. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag.

30. Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Дзунгарской степи, собраны В. В. Радловым. Часть I: Поднаречия Алтая: алтайцев, телеутов, черновых и лебединских татар, шорцев и саянцев. – С.-Пб., 1866.

31. Кандаракова Е.П. Легенды Северного Алтая (на материале челканского фольклора). —  Горно-Алтайск, 1994. 

32. Кандаракова Е. П. Чалканские сказки / Е.П. Кандаракова. – Горно-Алтайск: Юч-Сюмер – Белуха, 2005.

33. Кандаракова Е. П. Сказки чалканцев. — Горно-Алтайск, 2016.

34. Кандаракова Е. П. Малый жанр фольклора чалканцев. — Горно-Алтайск, 2017.

35. Языки коренных народов Сибири. Экспедиционные материалы. Вып. 7. Часть 1. — Новосибирск, 2003.

36. Языки коренных народов Сибири. Экспедиционные материалы. Вып. 10. — Новосибирск, 2003.

37. Языки коренных народов Сибири. Экспедиционные материалы. Вып. 13. — Новосибирск, 2004.

Социолингвистика, этнография

38. Челканцы в исследованиях и материалах ХХ века /Отв. ред. Д.А. Функ. —  М., 2000.

39. Бельгибаев Е.А. Традиционная материальная культура челканцев бассейна р. Лебедь (вторая половина XIX – XX вв.). – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. 

40. Кандаракова Е.П. Обычаи и традиции чалканцев. —  Горно-Алтайск, 1999. 

41. Голованева Т.А., Федина Н.Н. Письменные тексты на бесписьменных языках как социолингвистический феномен (на материале чалканского и алюторского языков) // Критика и семиотика. 2020. № 2. С. 167–190.

6. Карты распространения языка 

7. Сведения об архивных материалах.

1. Электронный архив О.Н. Пустогачевой хранится в Отделе урало-алтайских языков Института языкознания РАН, Москва. 

2. Материалы экспедиций к носителям челканского языка хранятся в архивах Института алтаистики им. С.С. Суразакова (Горно-Алтайск) и Института филологии СО РАН (Новосибирск).

IV. Информация о внешних ресурсах

Каталог внешних лингвистических ресурсов (ссылки с комментариями):

1. Ресурсы по ревитализации.

https://www.altai-obt.ru – сайт с переводами фрагментов Библии на языки Алтая; здесь можно найти библейские аудиорассказы на челканском языке

( https://www.altai-obt.ru/?page_id=496 ), а также мультфильмы по библейским сюжетам с озвучкой на челканском ( https://www.altai-obt.ru/?page_id=104 )

https://play.google.com/store/apps/details?id=ru.wycliffe.atv.obs.chalkan.biblestories – приложение для смартфонов с озвучкой и текстом 27 библейских рассказов на челканском языке

2. Учебные материалы.

Отсутствуют

3. Видеолекции по языку.

https://youtube.com/clip/Ugkx6xStyAoXeHSSNWW2XJSdAJTcJ7Y_hSqW?si=MylpOphfb8N_6wqN – Эдуард Александрович Вибе (с. Курмач-Байгол) рассказывает о себе на челканском языке с субтитрами на русском языке. Фрагмент фильма «Челканцы: чем живет народ в селе, затерянном глубоко в тайге» канала Blog TALK, 2023 г.

4. Сборники фольклорных текстов.

https://www.culture.ru/objects/2805/pesennaya-tradiciya-chalkancev-turochakskogo-raiona-respubliki-altai – образцы и описание песенного фольклора челканцев Турочакского района

http://text.philology.nsc.ru/txt.php – сайт проекта «Тексты в этнической культуре народов сибирско-дальневосточного региона». Представлены образцы прозаических и песенных текстов некоторых коренных народов Сибири, в том числе на челканском языке 

http://arctic-megapedia.s-vfu.ru/wiki/%D0%A4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D1%80_%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2 – страница «Фольклор челканцев», на которой выложены аудиоверсии нескольких челканских сказок

http://lingvodoc.ispras.ru/dictionary/2874/51/perspective/2874/54/view – челканские тексты на сайте проекта «Лингводок»

Серия «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока», алтайские тома, содержат в т.ч. челканский фольклор:

https://elibrary.ngonb.ru/catalog/525/16867/   – том 30 «Несказочная проза алтайцев», тексты 38, 46, 75, 76, 79, 88.

https://elibrary.ngonb.ru/catalog/525/15120/ – том 21 «Алтайские сказки», тексты 18, 20, 34, 35, 39.

5. Интерактивные словари.

http://lingvodoc.ispras.ru/dictionaries_all?language=33%2C90 – аудиословари челканского языка на сайте проекта «Лингводок»

6. Лингвистические корпуса.

Отсутствуют